– Ты спал, – в ее голосе звучала теплота. – Можно было подумать, что ты кого-то ждешь, но я прошла мимо, и ты не проснулся.
Ольга очень красива. Все в ней привлекает: белокурые волосы, нежная кожа великолепного оттенка, благородство в чертах лица, необыкновенная прозрачность взгляда – в полной гармонии с ее открытой душой, не знающей ни злобы, ни самодовольства. Она – сама доброта. Я люблю таких людей: они – я постиг это далеко не сразу – и есть подлинный цвет высшего общества. Уверенность в том, что при общении с ними не получишь ни ударов, ни тычков, не так уж важна, – мы привыкли быть готовыми к любым неожиданностям, – но все же имеет свои достоинства.
– Что делаешь в Тандиле? – был ее первый вопрос.
Вместо объяснения я спросил в свою очередь:
– А ты?
– Дожидаюсь мужа. Он уехал на ферму в Хуаресе.[6] Это займет целый день.
На моих губах появилась деланная – лучше сказать, глупая, – улыбка. До ее замужества между нами было что-то вроде любви. Ничего не случилось, я больше не встречал ее, но и не забыл. Я имею в виду, что при воспоминании об Ольге эта жуткого вида сотня килограммов человеческого мяса вздыхает. Возможно, читатель меня не поймет.
Она посмотрела мне прямо в глаза, свободно и открыто, как умеют только женщины. Отведя взгляд, я начал объяснять:
– При таком холоде чувствуешь себя не в своей тарелке… – И, после некоторого колебания, добавил: – Везде.
– Холод? Здесь, в отеле?
– Во всем мире, – ответил я с полной искренностью. – Может, закажем коньяк, а еще лучше – горячий чай?
– Возьмем по коньяку.
Мы отправились в бар. Выпивая первую рюмку, я заметил – или мне показалось, – что ее глаза не раз искали встречи с моими. Я решился на сравнительно безопасный вопрос:
– Как жизнь?
Жизнь жестока ко всем, почти ко всем. Ольгин ответ меня поэтому поразил:
– Слишком хорошо.
Просто жизнь и супружеская жизнь – зачастую разные вещи, и я задал следующий вопрос, срабатывающий всегда – исключая мелочных людей с раздутым самолюбием:
– А как у тебя с мужем?
– С мужем? А что ты думаешь?
– Ясно, ясно. Сердце меня не обмануло.
Она перебила меня, и вовремя:
– Он необыкновенный человек. Хорошо бы вам познакомиться.
– Это моя мечта, – лицемерно заверил я.
– Со стыдом признаюсь: он меня обожает. Я этого не заслужила.
– Не заслужила, – повторил я безнадежно.
Я вдруг почувствовал себя лишним, подобно врачу перед пациентом в добром здравии, испытав желание удалиться как можно скорее. Ольга – также необыкновенная женщина – поняла, что творилось в моей душе.
