.
В статье, размещенной на страницах интернет-журнала «Демоскоп», приводится таблица оценок числа жертв «голодомора»[49]. В целом мнения о числе жертв резко расходятся: цифры варьируют от нескольких сотен тысяч до 8 млн. Так, цифра в 7–10 млн. человек фигурирует в Совместном заявлении, принятом Генеральной Ассамблеей ООН. Конквест в своей книге 1969 года сообщает, что тех, кто умер от голода в СССР в период 1932–1933 гг., было 5–6 млн. человек, половина из них — это жители Украины[50].
Сейчас многими либералами-демократами упоминается цифра в 7–8 миллионов крестьян в СССР, будто бы погибших от голода 1932–1933 гг. Интересно, что именно эта цифра (если точно — 7 910 000 чел.) встречается в пропагандистской листовке серии 1543 доктора Геббельса, сброшенной в октябре 1941 г. на советские позиции[51]. Достаточно странное совпадение. Интересно, что М. Таугер, лучший американский специалист по проблеме голода 1932–1933 года, считает цифру жертв в 7–8 млн. человек преувеличенной[52].
Согласно подсчетам ОГПУ (правда, со слов невозвращенца Орлова[53]), которое подготовило доклад, предназначенный для Сталина, число умерших голодной смертью составляло 3,3–3,5 млн. человек. В учебнике по истории России под редакцией Сахарова[54] общее число жертв голода также определено в 3 млн. чел. Там же указывается, что на Украине от голода умерло 1,5 млн. человек[55].
По подсчетам В. Кожинова[56], коллективизация и голод привели к тому, что в 1929–1933 годах смертность в стране превысила смертность в предыдущие пять лет нэпа (1924–1928) в полтора раза (надо сказать, что совершенно аналогичное изменение показателей смертности в России имеется начиная с 1994 года по сравнению со второй половиной 80-х годов). Самое интересное, что после завершения коллективизации, в 1934–1938 годах смертность (включая потери от пресловутых «репрессий») была даже ниже нэповских показателей 1924–1928 годов.
Украинский историк Кульчицкий[57] попытался подсчитать возможное число жертв среди населения Украинской ССР в результате голода 1932–1933 годов, основываясь на опубликованных лишь в последние годы результатах Всесоюзной переписи 1937 года. При оценке людских потерь от голода Кульчицкий исключил число смертей, соответствующее ожидаемой естественной смертности в 1933 году, предложив признать этот показатель равным среднему арифметическому от показателей смертности за 1927–1930 гг. Естественная смертность за годы, которые непосредственно предшествовали году массового голода, составила в среднем 524 тыс. в год. Исходя из откорректированного уровня рождаемости в 1933 году (621 тыс.), получается, что нормальный прирост численности населения в этом году составил лишь 97 тыс., что в пять раз ниже, чем в предыдущие годы. Итого, добавочное число умерших составляет только 388 тыс. человек. Казалось бы здесь и надо поставить точку. Однако путем манипуляций с цифрами Кульчицкому удается повысить эту цифру до 4649 тыс. человек. Есть и другое обстоятельство. Если исходить из того, что перепись 1937 года не врала, то кое-какой резон в подсчетах Кульчицкого вроде бы есть, но тут есть такая тонкость: глава ЦУНХУ Краваль — это отпетый «бухаринец», один из шайки бухаринских воспитанников Института красной профессуры. Поэтому он мог подложить и свинью.
