Неизвестно еще, кто кого больше дрессирует — мы животных или они нас.
* * *
День неспешно перевалил за половину. Отбыл к врачам Колесников, приехал Андрей — привез документацию. Потом появилась девочка Саша, одни папки оставила, другие забрала. Входя и выходя, привычно пригнула голову под притолокой. Дюймовочка. Я созвонилась с Надеждой, передоговорились: у нее, но не в три, а в пять.
Вернулся Димка.
Все идет неторопливо, размеренно. Стрелки часов доползли до трех, но клиент не появился. Такой уж он, посетитель наш: и время вроде сам выбирает, а все равно опаздывает. А может, просто цену себе набивает?
— Димыч, что доктора сказали?
— Пациент скорее жив, чем мертв.
— Уже хорошо. А ещё чем порадуешь?
— С понедельника на три недели залягу. Несколько дней подержат круглосуточно, потом переведут в дневной стационар. Обещали починить.
— Слушай, так до праздников всего-то несколько дней и осталось. Кто же тебя на октябрьские лечить будет?
— Ты.
— В каком смысле?
— Я лекарства домой заберу. А шприц ты, по-моему, в руках держать умеешь?
Это верно, умею. Хотя ужасно не люблю. Я не брезглива и вид крови меня не пугает. Просто кажется, что делаю все неправильно и вместо пользы приношу вред.
Но Колесникову отказать не смогу. Так что придется нам с ним на праздники не гулять, а дома посидеть.
— И не рассчитывай, Рыжая, дома отсидеться!
Ничего себе! Он что, после Чернобыля ещё и телепатом стал? Или у меня все на морде написано?
— Я говорю, что все сделаем, как планировали: и на шашлыки поедем, и окна помоем…
— А как же твои процедуры?
— В перерывах между рюмками.
И болеть он тоже не умеет! Хотя что за радость болеть, когда плохо? Болеть надо, когда ничего не болит, а тебя просто балуют, вкусненьким кормят, развлекают. А ты лежишь себе и страдаешь… Чтобы все видели, что они не зря на тебя время тратят…
Это я так когда-то гриппом болела. Когда температуру сбили, стало полегче… Папенька мне тогда Брэдбери и подсунул, "Вино из одуванчиков". День был солнечный, в комнате тепло, тихо. Я валялась на диване и глотала страницу за страницей…
До сих пор это воспоминание осталось — уже сколько лет прошло. И Брэдбери с тех пор люблю, и так безболезненно поболеть тоже иногда…
— Эй, Рыженькая, о чем задумалась?
— О фантастике.
— Слушай, кстати, я Кунцев свежих видел — у Инны на лотке. Посмотри, когда домой ехать будем. А то я не помню названий.
— Не посмотрю — я на пять к Надьке иду.
— Ладно, Андрей отвезет. Ждать тебя надо?
