Тридцать пять лет спустя Лем не пытается повторить структуру «Суммы» и многие из её идей оставляет вне сферы рассмотрения. Остаётся только то, что становится предметом наиболее злободневных дискуссий, следовательно, это проблемы, которые породит развитие информационных сетей, вопрос возможности создания искусственного интеллекта, а поэтому — о сущности разума, мышления, сознания. Однако, если бы я должен был — глядя на эти статьи с «птичьего полёта» — сформулировать их общий характер, то я обратил бы внимание на другой вопрос, который вырисовывается только, когда мы соединим содержание многих помещённых в книжке текстов. Можно было бы назвать его вопросом этики, если бы такое общее определение не звучало немного сомнительно. Поэтому попробуем разобраться в данной проблеме более детально.
Так вот, Лем очень много места посвящает скептическим рассуждениям на тему Интернета и обманутых надежд, которые с ним связаны. Интернет — вместо того, чтобы быть всё более обширным хранилищем человеческой мудрости, устройством, бесконечно увеличивающим наши возможности, — стал гигантским магазином, в котором мудрость соседствует с океанами глупости, часто от них почти не отличимая, и, хуже того, — Интернет стал также местом, где больше чем где-нибудь ещё проявляется человеческая подлость, злоба, алчность и другие самые низменные склонности. Поэтому Лем перечисляет большое количество «достижений» хакеров, компьютерных воров, производителей вирусов, порнографов и т. д. Интернет — вместо того, чтобы стать квинтэссенцией человеческого интеллекта — стал скорее малопривлекательным автопортретом человека — вместе со всеми его грехами и недостатками. Мне кажется, что главной проблемой Интернета по Лему является свобода, которую он предоставляет врождённым низменным человеческим инстинктам, так как он является средством, которое как целое действует нецеленаправленно и неразумно и допускает анонимные действия, что позволяет пользователям Интернета давать выход самым низким склонностям, которые обычно сдерживаются обычаями и законной цензурой.
Именно здесь, кажется, находится главное противоречие, которое подрывает все попытки создания искусственного интеллекта. Ибо его долгожданной реализацией повсеместно считается создание машинного интеллекта, который напоминал бы человеческий интеллект. При чём принимаются во внимание преимущественно только позитивные черты такого интеллекта, его — так сказать целомудренный образ, не заражённый непреодолимой тягой к «греху». Но ведь главные проблемы, с которыми сталкиваются, по мнению Лема, конструкторы искусственного интеллекта, это неумение имитировать в машине эмоциональную сферу человеческого разума, сознание собственного «я», акты воли, чувство юмора и другие специфически человеческие черты интеллекта. Нельзя, по всей вероятности, получить всё это, не наделяя машины «сенсориумом», а, может быть, также чем-то в роде искусственного «тела», способного испытывать чувства. Если бы эти человеческие черты удалось сымитировать удачным образом — мы могли бы получить существо, наделённое дефектами подобными тем, что терзают человеческий род. И чтобы, в свою очередь, этими дефектами овладеть, следовало бы, пожалуй, привить машине программу, имитирующую свободу, что-то в роде машинного супер-эго, а вместе с ней зачатки стыда, поведения (самостоятельного) и комплексов.
