Виктория, поражённая творящимся вокруг превращением, даже не заметила, как стало почти светло. Этот момент наступил очень гладко, плавно — просто ночь по капельке перетекла в день.
— Ой, Мэтт… — наконец, смогла вымолвить Виктория. — Я тебя вижу… Мэтт, что случилось?
Юноша обернулся и поглядел на сестру. Кругом всё ещё царил бледный, нечёткий полумрак, слегка туманный, каким бывает пасмурное утро после того, как всю ночь лил дождь, однако Мэтт с лёгкостью различил стоящую в нескольких шагах девушку в джинсах и красной ветровке, с немного растрёпанными волосами, очень хорошенькую, но сильно взволнованную и усталую. Пожалуй, с тех пор, как он отпустил её руку и пошёл вперёд, едва ли прошло больше минуты, но ощущение у обоих было такое, словно минуло несколько часов.
— Я… я не знаю… — растерянно ответил Мэтт. — Светло стало… — и он вдруг просиял. — Теперь мы можем спуститься и дверь найти!
— Точно! — улыбнулась Виктория.
Они уже собрались направиться к лестнице, когда что-то заставило девушку обернуться. Она прищурилась и внимательно посмотрела туда, куда чуть раньше собирался пойти Мэтт. Юноша положил руку ей на плечо.
— Что такое?
— Ничего! — пожала плечами Виктория, продолжая смотреть вперёд.
Мэтт развернулся и проследил направление её взгляда. Чуть впереди, там, где обрывалась лестница и начинался коридор, казавшийся бесконечным, висела тяжёлая бархатная портьера. Ярко-алая, она слегка колыхалась, хотя ветра совсем не было, и оттого походила на огромное танцующее пламя. Портьера явно скрывала за собой проход или, по крайней мере, дверь. Причём, это была одна из тех дверей, за которые очень страшно заглядывать, но заглянуть непременно хочется.
— Ты хочешь узнать, что за этой шторой? — догадался Мэтт.
Виктория с трудом оторвала взгляд от огненной занавеси и с беспокойством посмотрела на брата.
— Ты что? Ни в коем случае! — категорично заявила она. — Мне совершенно всё равно, что там. Тем более, там явно не найдёшь ничего хорошего. Давай поскорее спускаться вниз, пока опять не стало темно.
— М-м-м…
— Мэтт?
Юноша не отозвался. Он заворожено наблюдал, как вздымается и опускается плотная красная ткань. Её колыхания делались всё сильнее, всё неистовее, и всякий раз, как занавесь поднималась вверх, Мэтт с замиранием сердца ожидал увидеть, что таиться за ней, но вопреки его надеждам она снова возвращалась на место, не приоткрыв даже частички тайны.
— Мэтт!
Он на мгновение скосил глаза на сестру и снова уставился на портьеру.