— Я вовсе не хочу слышать ни о каком нашем будущем! — покачала головой Виктория, придя в себя через несколько секунд. — И если уж на то пошло, то меня больше интересует будущее моё и Мэтта! А ещё прошлое!
— Прошлое твоё и Мэтта? — уточнил граф.
— Нет, прошлое Керина! — ответила Виктория.
Граф вдруг развернулся к ней и положил свою руку на плечо девушки. Виктория никак не отреагировала, продолжая так же прямо и невозмутимо смотреть на графа.
— Прошлое — это реализованное будущее, будущее — это прошлое, которое ещё не настало, — заговорил граф, и в голосе его больше не звучало ни капли насмешливости или притворства. — Прошлое и будущее взаимосвязаны, и связь, их скрепляющая, — настоящее. Потому что настоящее — это всё, что есть у тебя и у твоего брата. И у Керина. Какое бы оно не было, это единственная реальность, доступная вам. Другого не дано.
— Но я же знаю, что помимо этого есть что-то ещё! — воскликнула Виктория. — Что-то большее! Что-то, что стоит над всем этим!
Граф сильнее сжал её плечо.
— Если ты имеешь в виду не какую-то конкретную жизнь, а вообще, то да, — проговорил он. — Будущее — уже было, прошлое — ещё повториться. Души рождаются и умирают, чтобы потом родиться вновь. Всё идёт по кругу и рано или поздно возвращается на свои места. Ты удовлетворена моим ответом?
— Да… — заворожено произнесла Виктория, глядя на графа, но не замечая ничего вокруг себя. — Значит, всё так… И я была права. Мы с Керином действительно встречались…
— Верно! — подтвердил граф. Отчего-то Виктории показалось, что оттенок его голоса выражал едва скрытую досаду. — Встречались… Он попал сюда. Твоя душа — душа девушки по имени Вероника — умерла, но теперь она возродилась в тебе.
— И это ведь не случайность, что мы с Керином встретились опять, правда? — вдохновенно подхватила Виктория.
Граф ничего не ответил. Девушка вскочила с места.
— Ты куда? — резко спросил мужчина.
— К Керину! — отозвалась Виктория, не оглянувшись на него. Она уже бежала к выходу из пещеры. — Мне надо поговорить с ним!
Выскочив из комнаты, Виктория стремительно понеслась по коридору.
— Керин! Керин!
Её голос эхом отскакивал от стен и высоких зеркальных потолков, проникал в щели дверей и вился по винтовым лестницам. Девушка бежала, не разбирая дороги. Глаза её не различали ничего кроме мутных пятен и ярких вспышек — весь мир превратился в сплошную размытую пелену; Виктория не сразу осознала, что это оттого, что она плачет.
— Керин! Керин! Керин!