Помимо Главного дворца в Ахетатоне были возведены еще два — Северный и Южный.
Южный дворец был предназначен для увеселений. Посреди его огромного сада был вырыт прямоугольный пруд, сохранившийся до наших дней. К середине пруда шла каменная дамба, являвшаяся причалом для прогулочных судов.
По саду были разбросаны многочисленные павильоны. В каждом павильоне стояли сосуды с вином. Только в одном из них сохранился алтарь для поклонения Атону и во время веселых застолий.
Северный дворец облюбовала себе царица Нефертити.
Предполагают, что именно здесь поселилась она после конфликта с Эхнатоном. Конфликт был серьезный. По косвенным данным, Нефертити до конца дней оставалась преданной культу бога Атона, Эхнатон же к концу жизни стал склоняться к компромиссу с жрецами бога Амона и других богов. Определенную роль здесь сыграла, видимо, Кийа.
Конфликт на религиозной почве и привел к разрыву Эх-натона с Нефертити. Северный дворец славился своим зверинцем — древнейшим зоопарком в истории человечества. На каждой кормушке было высечено изображение того животного, которое содержалось в данном месте. Вдоль зверинца шла прохладная каменная галерея, откуда можно было спокойно и безопасно наблюдать за животными. Галерея была покрыта инкрустацией из кусочков фаянса и изображала нильские заросли.
Помимо зверинца в Северном дворце имелось несколько садов, небольших зданий, множество павильонов и храм бога Атона.
В отношении последнего возникает догадка об участии в деятельности Эхнатона старой жреческой касты Ра — жрецов из Гелиополя, древней столицы Египта. Утерявшие свое прежнее значение жрецы вряд ли смирились с тем положением, что Фивы захватили пальму первенства и удерживают ее на протяжении нескольких столетий. Вероятно, «приняв» Атона и оказав молодому фараону поддержку и в какой-то степени покровительство, жрецы все-таки преследовали свою кастовую цель и постепенно внушали Эхнатону возврат к древнему и главному богу Египта — Ра.
Нас же интересует в царствовании самого яркого из фараонов не только XVIII династии, но и всей истории Египта одно: как получилось, что за шесть лет правления Аменхотеп IV практически никак себя не проявил, а затем вдруг — яркий взлет духа, еретичество на грани смертельного риска, и длилось это не день и не год, а целых семнадцать лет, оставивших неизгладимый след в истории!
Думается, информация об Эхнатоне-Аменхотепе очень неполная, и следует поискать вокруг этого имени повнимательней. Болезненный и истеричный, страдавший эпилепсией (такой вывод сделал Элиот Смит, профессор медицины из Каирского музея, обследовавший мумию фараона), способен ли был Эхнатон выдерживать столь чудовищную духовную нагрузку в течение долгих лет? Ведь реформа должна была держать его в постоянном напряжении…
