– Нет, конечно, миледи, – сказал Уильям Маршал.
– Тогда к черту траур! И будем праздновать. Прошу вас, мессир, сопровождать меня.
Старик взял ее под руку. Даже сквозь алую ткань рукава платья ее плоть была горяча. Граф Пембрук свел ее по изгибам лестницы в парадный холл, соблюдая осторожность и почтительность, хотя чувствовал, что даже в его давно охладевшем теле вскипает кровь.
Ее красота ожила после смерти Джона, словно ей добавились жизненные силы, покинувшие ее супруга. Она, как вампир, впитала их и теперь была готова вступить на путь, где ее ждали опасные приключения.
Глаза Изабеллы дразнили старика.
– Вам кажется, что мой наряд не подходит для вдовы? Но почему я должна наперекор моему народу оплакивать супруга? Я подарила англичанам нового короля, Генриха, и, чем скорее они забудут, что его отцом был Джон, тем лучше. Но пусть чтят его мать.
С подобным справедливым суждением Маршал не мог не согласиться, хотя что-то свербило в его сердце, и он чувствовал себя неловко.
– Вперед, милорд, – воскликнула Изабелла, – это счастливый день! Людовику придется вернуться на континент и заняться там своими скучными распрями. А мы заживем в мире и согласии на нашем острове и обучим вместе с вами моего сынишку управлять государством. Разве вы откажетесь от союза со мной? Вы – величайший и мудрейший человек, который когда-либо рождался на английской земле?
– Вы льстите мне, мадам…
– Может быть, слегка, – призналась она с усмешкой. – На мой вопрос я жду немедленного ответа. Да или нет?
– Да, Ваше Величество!
– Тогда вперед!
Уильям Маршал не отходил от Изабеллы все часы затянувшейся на долгое время церемонии, которая разыгрывалась по обоим берегам узкой, но полноводной реки. Королева, Маршал и папский легат заняли кресла под балдахинами, так близко от воды, что приливные волны чуть не замочили им ноги.
Напротив расположились французы – Людовик и его многочисленные советники. Изабелла отметила с удовлетворением, что Людовик выглядел поникшим. Удивляться тут было нечему. Она представила, как он явится к своему папаше Филиппу Французскому с вестью о поражении, а тот, как библейский Понтий Пилат, будет равнодушно умывать руки.
А еще «веселее» Людовика встретит его супруга Бланш, истратившая всю свою казну на завоевание английского престола. До Изабеллы доходили слухи, что они счастливы в супружестве. Вполне возможно, сама Изабелла испытала бы такое же счастье, став супругой верного рыцаря Хьюго де Лузиньяна. Но теперь ей хотя бы удалось унизить, отхлестать по щекам счастливую супружескую пару.
