Камми достала карту памяти из фотоаппарата Грейди и сунула в боковой карман медицинского саквояжа, чтобы отвезти домой.
— Никто из нас, похоже, не хочет поразмышлять.
— Поразмышлять о чем?
— А как ты думаешь?
— Ты сама сказала, что ты ветеринар и теория не по твоей части.
— Размышления — это не теория. Размышления не дотягивают даже до версии. Это всего лишь общие разговоры, это всего лишь… если бы да кабы, ничего больше.
— Я не хочу размышлять о них.
— Именно это я только что и сказала. Ни один из нас не хочет размышлять.
— Тогда ладно. Хорошо. В этом мы едины.
— Но, как по-твоему, почему?
— Я не занимаюсь самоанализом, — ответил он. Камми смотрела, как Грейди ставит полные миски
на пол.
Тайна и Загадочный тут же подошли к ним, наклонили головы, понюхали воду и начали пить.
— Я думаю, причина, по которой мы не хотим об этом размышлять, проста: большинство «что, если», которые придут нам в голову, будут пугающими в том или другом смысле.
— В Тайне и Загадочном нет ничего пугающего.
— Я и не говорила, что есть. Я только сказала, что размышления о том, откуда они взялись, приведут к пугающим «что, если».
— Сейчас я хочу поближе их узнать, — указал Грейди. — Если я буду слишком много думать о том, кем они могут быть, мысли эти, возможно, помешают правильно истолковывать их поведение.
Наблюдая, как животные пьют, Мерлин гордо вскинул голову, словно они показали себя хорошими учениками, которых он обучал пить воду из миски.
— В любом случае, — гнула свое Камми, — ты не можешь знать наверняка, что в них нет ничего пугающего.
— В них нет ничего пугающего, — настаивал Грейди.
— Сейчас нет, они милы, как маппеты, но, возможно, позже, когда ты погасишь свет и заснешь, они покажут свое истинное лицо.
— Ты же в это не веришь.
— Не верю. Это «что, если», причем нелепое «что, если».
— В любом случае они куда более милые, чем маппеты. От некоторых маппетов у меня мурашки по коже бежали. А от этих двух не бегут.
— Маппеты тебя пугали? Фрейд нашел бы это интересным.
— Мурашки бежали не от всех маппетов. Только от нескольких.
— Конечно же, не от Кермита.
— Конечно, не от Кермита. Но Большая птица — выродок.
— Выродок?
— Абсолютный выродок.
Уверенный в себе, заслуживающий доверия, сдержанный, в разговоре Грейди мог частенько сказать что-то эдакое, причем с каменным лицом. Камми это нравилось. Приятно, когда собеседник умен и обладает здоровым чувством юмора.
— Большая птица, — повторила она. — Вот почему у тебя нет телевизора?
