Рядом с ним Мерлин уже не повизгивал, лишь учащенно дышал. Волкодав не выказывал ни страха, ни агрессивности. Его хвост постукивал, постукивал, постукивал по полу.
Грейди замялся, взявшись за ручку двери.
Подумал о мерцающем свете, который увидел, когда приближался к лугу.
Задался вопросом, кто ранее зажигал свет в его мастерской, а потом в гараже. Кто открывал двери в мастерской? Кто поднимал гаражные ворота?
Держась одной рукой за ручку двери, он постучал костяшками пальцев другой по стеклянной панели.
Загадочные животные неподвижно сидели на стуле и на столе, отказываясь поворачивать голову и смотреть на него.
Грейди подумал о Марке Пиппе, который прозвал его Игуаной и умер насильственной смертью, убитый сенатором. Он не знал, почему подумал о Марке теперь, в этот знаменательный миг, но, с другой стороны, он так часто думал о нем в последние десять лет.
Вновь он поднес костяшки пальцев к стеклу, но не постучал. Хотел увидеть их глаза, очень хотел увидеть их, но не постучал.
Глубоко вдохнул.
Открыл дверь девяти окон и переступил порог.
Животные повернулись, чтобы посмотреть на него и внезапно ставшего таким застенчивым пса.
ГЛАВА 23
Стоя у двери, ручку которой подпирал стул, Генри ждал, что ручка повернется вновь, но этого не происходило.
Тонкие двери стенного шкафа и ванной не служили препятствием для дроби. И тому, кто находился по их другую сторону, досталось бы по полной программе.
А вот дверь в подвал сработали из дуба, и заряд даже крупной дроби мог ее не пробить. Более того, некоторые дробины могли отрикошетить, и Генри не стал рисковать.
Тот, кто стоял на верхней лестничной площадке, должно быть, прислушивался, как прислушивался Генри. Минуту или больше ни один из них не шевелился, не давая второму повода что-либо услышать.
Посредственное вино оставило неприятный привкус во рту. Теперь к привкусу прибавилась горечь. И губы пересохли. Генри это почувствовал, проведя по ним сухим языком.
Наконец, стоя за дверью, мучитель прошептал хриплым шепотом:
— Генри?
Низкий, грубый, голос этот мог принадлежать кому угодно. Не поддавался идентификации.
— Генри, Генри, Генри, Генри…
Имя мучитель произносил нечетко, из-за дефекта речи или повреждения рта.
Среди знакомых Генри человека, который так говорил, не было. За дверью стоял незнакомец. Полнейший незнакомец.
Поскольку его противник мог быть хорошо вооружен, Генри не ответил, не шевельнулся — любой звук мог выдать его точное местонахождение.
