— Не спится вам?
— Свежесть какая! — вздохнул Стас, встрепенулся, — Уже все встали?
— Нет, рано.
Якоб присел рядом с Азаровым. Тот повернулся к нему и не узнал Смейтса.
— Да на вас лица нет, — не сдержался он, — Случилось что?
Смейтс, опершись локтями о колени, упрятал голову в плечи, низко свесил ее на грудь, помотал:
— Нет, ничего.
— Послушайте, кто-то ведь кричал. Это Виктория? Да? Она что, больна?
Стас понимал, что лезет в душу совсем чужому, совсем незнакомому человеку и даже целой семье, но ничего не мог с собой поделать, ком любопытства, сострадания и соучастия уже катился на Смейтса, не желая останавливаться.
— Нет, уверяю, вам показалось.
И тут Азаров вспомнил. Его слух словно только что резануло то, что он и слышал ночью.
— Имя! Кричали имя, это ведь Виктория кричала. Она крикнула «Лена!» Разве есть тут у вас такие имена?! Чушь какая-то! Да что же это? Фантастика!
Он видел, что Смейтс подавлен, что ему горько, он боялся разозлить его, поэтому говорил тихо, без напора, словно лишь предполагая то, о чем он спрашивает; как бы предлагая отнести все это к его собственному больному воображению, ко сну. И вновь ему казалось, что только что, за секунду до этого момента, он уже знал, какие чувства будут бурлить в нем через мгновение.
— Вы покурите! — предложил он и протянул пачку.
Впервые Якоб поднял лицо и пронзающе благодарно посмотрел на Азарова, лоб его расслабился и граница зачесанных назад волос осела, взял сигарету, прикурил, доверчиво повернулся к Стасу всем корпусом.
— Вы даже не знаете, что значит для нее ваш приезд. Извините нас за неудобства, на самом деле все хорошо. Мы очень счастливые. Просто Веронике приснился плохой сон.
— Ну, вот, — рассмеялся Стас, чувствуя, что беспокойство отпустило его в одночасье, — А я-то думал, что это мне плохой сон приснился. Что же вы расстраиваетесь. С кем ни бывает!
Он обожал курить в компании и испытывал благодарность за такой щемящий чувственный очищающий рассвет!
— Баронесса живет на берегу озера Марш. Это еще со времен мерзлоты озеро. Мы такое в школе проходили, а увидать, я думаю, никому из моих одноклассников не приходилось. Только мне.
Виктория вела машину.
Стас сидел, раскинувшись на заднем сиденье, положив руки на спинку, похрустывая косточками и потягиваясь мышцами, испытывая счастье!
— Ехать недолго. У нас сегодня безумный день, — продолжала Виктория, А почему вы не берете с собой диктофон?
— Что? — не понял Стас, — магнитофон?
