Почему-то ныло под ложечкой, и очень болела шея, а еще было обидно и холодно
— На ноги подняться сможешь? — деловито осведомился Вихрь.
Суна потерла дрожащей рукой шею.
-..! — рявкнула она в ответ. Получилось, правда, сипло.
— Раз ругаешься, значит, все в порядке, — удовлетворенно хмыкнул Вихрь. И добавил:
— Они ускакали на белой лошади.
— Х… гкх, к-кто?
— Они.
— Вихрь… я тебя очень прошу… — девушка встала на четвереньки и кое-как разогнулась. — Кто и куда ускакал?
— Вихрь скосил глаза на цеплявшуюся за его гриву Целительницу.
— Двое. Эльф и… по-моему, полукровка. Лошадь стояла в перелеске, чуть подальше Святилища — тоже полукровка. Видимо, когда-то дикой лошадью прельстился какой-то дурной нанх.
— К-кто?
— Нанх. Тут таких нет. Живут в горах, говорят, когда-то были выведены эмъенами, летать умели. По-моему, летающая лошадь — это глупость. Правда, они почти все передохли, еще с войны, так что, надеюсь, скоро эта нелепая скотина тоже откинет копыта.
— Что было дальше? — Суна пощупала живот. Складывалось ощущение, что он навсегда прилип к позвоночнику.
Вихрь клацнул у нее над ухом зубами.
— Дальше я прошел вперед, потому что мне показалось, что среди деревьев кто-то есть. Это копытное меня не пускало, потом эта дура услышала крик. Рванула с места, я следом. Сделали пару кругов, а затем из Святилища выбежала полукровка. За ней вышел эльф. Сели на лошадь и ускакали. Я заглянул внутрь — ты без сознания. Вот и все.
— Вот и все… — Суна оперлась на спину Вихря. — Это был Изгнанник.
— Изгнанник? Что ему здесь нужно? — переступил с копыта на копыто единорог.
Эльфийка потерла голову.
— Мы как-то не успели обсудить этот вопрос, — зло ответила она.
Краем глаза девушка зацепилась за тусклый предмет, лежавший у стены.
— Посмотри, что это там? — эльфийка показала пальцем на пол. Единорог нагнул голову, взял что-то губами и повернул шею к подставленной Суной вспотевшей ладони.
— Застежка для плаща, — ответил он, выходя наружу. Амарисуна, доковылявшая до выхода следом, поежилась — ночной холод пробирал до костей.
За то время, что она провела в святилище, небо заволокло тучами, поднялся сильный ветер и верхушки деревьев как-то уж совсем невесело качались на ветру. Пахло мокрой травой, землей и пустыми землями.
Амарисуна не знала, как точно описать запах, который она называла запахом пустой земли. Это было что-то холодное, щекучущее ноздри, немного сухое, немного — пряное и очень, очень неуютное.
— Ну вот, теперь у меня есть боевой трофей, — задумчиво протянула девушка, подбрасывая в руке застежку. И ойкнула, уколов ладонь.
