Вернер выругался.
— Звони, звони!
— Господин капитан, телефон не работает…
Он подскочил к столу, но напрасно кричал в трубку и колотил кулаком по молчащей коробке. Мертвая тишина…
— Перерезали, мерзавцы!
Он со злостью треснул кулаком. Телефон с грохотом упал на пол. Он пнул его ногой в угол.
— Справимся сами! Внимание!
С улицы посылались выстрелы, слышно было, как щелкают пули о толстые бревна стен. В соседней комнате в дверь грохали прикладами, но слышался только гул, дверь не дрогнула.
Нападением на комендатуру руководил лейтенант Шалов. Не успели они выломать первую дверь и ворваться в дом, как прибежал отряд, захвативший батарею.
— Где Сердюк?
— Сердюк погиб, батарея взята.
В первой комнате они нашли солдатские постели, беспорядочно разбросанные вещи и ни живой души.
— Ишь, мерзавцы, проснулись и заперлись в той комнате.
— Выкурим их и оттуда…
Внутри с шумом отодвинулось бревно, и из отверстия в другую комнату посыпались выстрелы.
— Выйти! Будем брать снаружи!
Они рассыпались в цепь вокруг дома, но сразу поняли, что это своего рода крепость. Мощные бревна не поддавались пулям. От них откалывались небольшие щепки, но стены оставались целы. Резко лаяли пулеметы. В отверстиях вспыхивали голубоватые и красные огоньки. Дом изрыгал смерть.
— Патронов они не жалеют, — пробормотал Шалов.
— Видно, подготовились к обороне, товарищ лейтенант…
По всей деревне шла стрельба. По-видимому, отдельные отряды осаждали немцев на их постах. Но все заглушал грохот, доносящийся из укрепленной избы.
— Ну, ребята, надо их брать… До рассвета надо их брать, нечего тут возиться. Утром какая-нибудь случайная ихняя часть может подойти, и все пропало…
Они залегли за холмиками, во рву и старались меткими выстрелами разбить высовывающиеся из отверстий винтовки. Но огонь не затихал ни на минуту.
* * *
У Левонюков немцев захватили врасплох. Ворвавшиеся в избу бойцы застали их спящими. Солдаты в испуге вскакивали, хватали лежащие у постелей винтовки, спотыкались о разбросанные пояса.
— Ложитесь на землю, — крикнул Минченко перепуганной Левонюк. Она послушно упала, стараясь втолкнуть под кровать свою младшенькую, Ганку. Но не успела еще она толком понять, что происходит, как в избе снова стало тихо. Бойцы исчезли, на полу валялись трупы немцев в белье.
— Ну-ка, Васька, помоги мне, надо выкинуть падаль из хаты, — все еще дрожа, сказала она сыну, и они вдвоем принялись вытаскивать трупы. Тяжело дыша, они тащили их за ноги. Ваське было всего двенадцать лет, сама она была беременна.
