Рашид вызвал к себе помощника по особым поручениям и приказал ему в обстановке строжайшей секретности начать сбор информации обо всех, кто имел отношение к сделке. Он понимал, что есть риск выяснить причастность Поллианны. Но, как правильно сказала Бахайя, Рашид не позволял себе заблуждаться. Он был заранее готов ко всему. И если она так же не чиста на руку, как и ее великосветская мать, то его реакция будет соответствующей. Никому не позволено водить за нос шейха Рашида аль-Баха!
Его заранее ранила такая возможность. Полли с каждым днем нравилась ему все больше. И страшно было подумать, что ее душевная чуткость, которая так импонировала ему, может оказаться фикцией. Рашид втайне надеялся, что Поллианна пребывает в неведении относительно всех махинаций, в которых замешана ее мать. А если так, то он сделает все, чтобы вырвать ее из капкана, в который она по наивности угодила.
На пороге его кабинета появилась Бахайя. Сестра выглядела изможденной.
— Как он? — спросил брат. — Разговор поддерживает?
Бахайя красноречиво вздохнула перед тем, как ответить. Она присела на диван напротив брата и, не глядя на него, проговорила:
— Все чаще в забытьи. Доктор увеличил дозу морфина.
— Спит?
— Я бы не рискнула назвать его состояние сном, — пристально посмотрев на брата, проговорила принцесса Бахайя.
Карим предупредительно откашлялся, прежде чем появиться в дверном проеме.
— Простите, ваши высочества, за вторжение. Но вы просили сообщить, когда гости будут готовы к отбытию.
— Да, благодарю вас, Карим, — отозвался принц и виновато посмотрел на сестру.
Она ничего не сказала, да в этом и не было особой необходимости. Рашид читал мысли сестры по ее лицу.
— Я все время думаю об одном: могу ли я чем-то помочь отцу. У меня не было такой возможности прежде, нет ее и теперь. Зная отца, могу утверждать со стопроцентной уверенностью, что ему вряд ли нравится быть в центре внимания в таком состоянии.
— Просто вы оба не выносите человеческие страдания, — отозвалась сестра.
— Что ж в этом дурного? — удивился Рашид.
— То, что вы пасуете перед ними вместо того, чтобы что-то им противопоставить. Отец болен, но он все еще наш отец, а главное, живой человек. И он не заслужил смерти в одиночестве. Конечно, его честолюбие страдает оттого, что он стал совершенно беспомощным. Наверняка он иначе представлял свой конец, когда был в твоем возрасте. Скорее всего, мечтал умереть на поле боя… Но случилось иначе. Он все такой же гордый человек, каким был в своей деятельной жизни, но, полагаю, болезнь привнесла в его душу нечто такое, о чем тебе следовало бы знать. А ты сторонишься его. Неужели для тебя не важно, в каком состоянии духа твой отец отправится в мир иной?
