Его спутница-брюнетка привлекала внимание присутствующих к россыпи бриллиантов на ее шее. Рашид поморщился и отвернулся.
Они так давно вместе, а для обоих остается загадкой, как они по-прежнему могут быть настолько чужими друг другу, настолько безразличными. Хотя обоих неизменно влечет друг к другу в располагающих для этого обстоятельствах.
Эмили знала, что ей придется несладко, когда ясность в их отношениях восторжествует. Но пока она не чувствовала себя в состоянии в мгновение ока вычеркнуть Рашида из своей жизни. Все-таки он олицетворял собой идеального спутника молодой аристократки, каким она всегда его себе представляла. Хотя вся история их отношений больше напоминала процесс взаимного охлаждения, тотчас последовавший за ураганной страстью. Все, что теперь их связывало, — это воспоминания о бесшабашном прошлом, и ни единого задела на совместное будущее.
Обоих это угнетало.
— Планируешь быть в Лондоне на следующей неделе? — тихо поинтересовалась леди Эмили.
Рашид взял с подноса бокал шампанского. Медля с ответом, он разглядывал, как пузырьки воздуха со дна устремляются наверх.
Рашид не хотел обижать свою подругу, это происходило у него непроизвольно. Он шумно вздохнул, словно ее вопрос задел его.
Эмили отвела взгляд, демонстративно повернувшись к нему боком. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы они ощутили себя двумя полюсами, не имеющими никаких точек соприкосновения.
— Я возвращаюсь в город, как только это тоскливое мероприятие закончится… До твоего возвращения домой у нас еще будет время побыть вдвоем, — с надеждой произнесла Эмили.
Рашид нахмурился.
— Нет! — начал он резко, но тотчас осекся и извиняющимся тоном проговорил: — Ты же знаешь, мой отец болен и ждет меня…
Эмили машинально кивнула. Рашид знал, что ее семья также не одобряет их любовную связь. Папаша Кулидж не жаловал его, и чем дольше длились их непонятные человеку строгих правил и заботливому отцу отношения, тем хуже принимали принца близкие Эмили.
Рашид заглянул в лицо своей спутницы. Одной его улыбки обычно хватало, чтобы разрядить обстановку. Эмили млела всякий раз, когда он демонстрировал ей свое рациональное отношение к жизни и ее изменчивым обстоятельствам, менять которые по собственному усмотрению никогда не составляло для него большого труда. Но он все реже тешил Эмили подобной демонстрацией несгибаемой воли. Казалось, он больше не считает нужным очаровывать ее. Завоевав ее сердце однажды, он уверенно чувствовал себя его властителем. И надо сказать, не без основания.
