Она не спросила, есть ли у него с собой загранпаспорт, есть ли деньги. И правильно не спросила. Этому их еще в школе учили: деньги должны появляться в тот момент, когда нужны, а где деньги, там и паспорт ни к чему.
– Не могу я мотать, – сказал Тимур, – у меня тут девка.
– В Москве, что ли?
– Мало ли где.
– Да ладно тебе! Тоже еще секрет, – бросила она презрительно, и он понял, что деревянный человечек совсем не тайна. – Ты что, других не найдешь? Здесь же нашел! А в какой-нибудь Греции у тебя их вагон будет.
– А к этой тебя пошлют справки наводить?
– Тебе большая разница, кто поедет?
Она так и стояла на гальке пляжа босиком, в одних трусиках. И сиськи торчали, как у молодой.
По-своему она мыслила нормально, рядовой профессиональный подход. Ведь и Генка был киллером, а сам Тимур не был просто потому, что работа выпала иная. Но та война без правил, в которой он участвовал, отошла далеко, и теперь он не мог преодолеть отвращение к красивой бабе с ее палаческой уверенностью в безнаказанном праве на чужую жизнь, которая волновала ее не больше, чем убойщика на мясокомбинате участь очередной коровы.
Пора было кончать дискуссию, финал был неизбежен, и только Росомаха с ее животной погруженностью в саму себя этого не понимала. И все же Тимур медлил. Какая ни есть, а баба.
Она сама ему помогла:
– Искупаться не хочешь?
– Волна же.
– Разве это волна?
– Все равно не хочу.
– А я окунусь! – и повторила: – Сволочь ты все-таки, бабу пытал.
Не отворачиваясь, она сняла трусики, положила на куртку и пошла к воде. Остановилась, пережидая волну. И в этот момент Тимур косым ударом ладони перебил ей позвоночник у шеи. Это была мгновенная смерть, без боли, вообще без ощущений. По крайней мере, так им когда-то говорили. А проверить – как проверишь? На ком испробовали, уже не расскажет.
Он разделся и отплыл подальше, волоча за собою безвольное тело. Потом перенес Веркину одежду подальше от воды, под кромку берега, и аккуратно уложил стопочкой на большой валун, трусики сверху. Кто знает, когда, где и в каком виде она всплывет. Штормящее море протащит тело по камням, и его удар потеряется в синяках и ссадинах. Бывает же: решила ночью побаловаться на волнах, отошла подальше, чтобы искупаться голышом, но чего-то не рассчитала.
По крайней мере, за Лешку душа будет меньше болеть.
И до деревянного человечка она уже точно не доберется. А может, и другие не доберутся. И добрая дурочка Анжелка закончит свой институт. Может, и его, Тимура, никто не достанет. Если он, конечно, достанет их раньше.
