Однако бывали у маленькой Лариски и куда худшие дни. Это когда мама брала ее с собой к Дидковским, а там оказывался не только 'Варела', но и его друг Генка, проживающий в этом же подъезде на восьмом этаже. Вот тогда Ларисе было совсем плохо. Мальчишки вдвоем начинали издеваться над малышкой, обзывать ее 'мелочью пузатой' и 'зеленой соплей', проверяя малявку на выдержку. Неизвестно откуда, но выдержка у ребенка имелась. И, как бы ни обижали ее мальчишки, Ларочка упорно не бежала к маме жаловаться, все так же, надувшись букой, сидела в своем уголочке дивана, из последних силенок стараясь не расплакаться от обиды на незаслуженные оскорбления.
Через некоторое время по соседству с их домом открылась новая парикмахерская. Елизавете Николаевне не то что хотелось работать — правильнее будет сказать, что она должна была, просто обязана была работать! Надомные клиенты — это, конечно, хорошо, но этого совершенно недостаточно для полноценной зарплаты. Да она на одних чаевых раньше больше имела, чем нынче на приходящих клиентах. Собственно, она еще держалась на плаву сугубо за счет Дидковской, самой своей постоянной клиентки. Но что ни говори, а в парикмахерской гораздо больше условий для полноценной работы, а стало быть и для нормального заработка, а уж Изольду Ильиничну-то она по-прежнему смогла бы обслуживать дома. Да как же быть с Ларочкой?
Помощь пришла неожиданно, как раз с той стороны, с которой Елизавета ее и не ожидала. Сама Изольда Ильинична снизошла до милости и предложила:
— Да ты, Лиза, не мучайся, отправляй ее ко мне. Я все равно целыми днями дома сижу. А если и надо будет куда-то выйти, так я буду такие дела планировать на вторую половину дня, когда Валерик дома. Он ведь у меня парень уже взрослый, запросто присмотрит за твоей Ларочкой.
Лутовинина обрадовалась, да только как-то боязно было: такая фифа, вся из себя супруга едва ли ни министра финансов, и будет числиться у нее в няньках? Уж не разовая ли прихоть богатой клиентки?
— Да я бы с радостью, Изольда Ильинична, да неудобно как-то. Это ж такая обуза…
Дидковская возмутилась:
— Ну что ты такое говоришь, Лиза?! Послушала бы себя! Как же так можно — о своем ребенке, и 'обуза'! Да у тебя ж не ребенок — золото! Маленькая куколка. Такая хорошенькая, такая красавица! Уж ее ли 'обузой' называть? Мне бы такую дочечку. Не глупи. Иди себе, работай спокойно, а мы с Валериком за ней присмотрим. А ты за это будешь за моей головой присматривать — ты же знаешь, я без тебя, как без рук.
