А потом они вчетвером лежали на пляже. Изольда Ильинична запретила сразу заходить в воду, настояв на том, что сначала нужно немножко полежать, позагорать, дав возможность организму несколько адаптироваться к южному климату. Море тихонько мурлыкало свою нескончаемую мелодию буквально в нескольких шагах от них, в его однообразную музыку вплетались голоса и смех отдыхающих, глухой стук волейбольного мяча о руки играющих, и возмущенные крики чаек. Хорошо! Ларочка от умиротворения и переизбытка эмоций едва не задремала, лишь только устроилась на расстеленном покрывале. Да тут Изольда Ильинична нарушила идиллию:
— Ларочка, нельзя лежать на солнце просто так, солнце очень коварно, детка. О коже надо заботиться. Валерик, смажь Ларочку кремом.
Девочка было засопротивлялась:
— Ой, тетя Зольда, мне не надо. Я хорошо загораю, меня солнце любит.
Изольда Ильинична иронично спросила:
— А у тебя что, такой большой опыт общения с южным солнцем? Деточка, ты хотя бы раз выезжала за пределы московской области? Насколько мне известно, нет. А южное солнце — это тебе не московское. Давай не будем спорить, дитя мое. Я специально для тебя купила защитный крем. Вернее, для тебя я купила более умеренный, с самой низкой защитой. А вот для себя — наоборот, с самым высоким коэффициентом, я ведь белокожая. Валерик, смажь Ларочку, как положено: спину, руки, и про ноги не забудь.
Лариска молча покорилась. Валерка выдавил крем себе на ладонь и принялся натирать ее спину. Ларочка было вздрогнула — крем оказался довольно прохладный — но тут же расслабилась. Валеркины руки ласково втирали в нее что-то, словно делали легкий массаж, и это, на удивление, оказалось так приятно. Лариска едва не замурлыкала вслух. Восторженно прикрыла глаза и наслаждалась моментом. Ах, красота! Море, солнце, теплый уютный песок, да еще и легкий приятный массаж. Хорошо!
В отличие от Ларочки Валерка расслабиться не мог, он только все больше напрягался с каждым мгновением. Он впервые в жизни прикасался к предмету вожделения. Нет, он, конечно, уже познал, что такое женщина, не впервые прикасался к женскому телу. Маменька, достопочтенная Изольда Ильинична, сдержала свое слово и подыскала ему, как она сама называла, 'подходящий вариант'.
Кристина была старше Валерки на четыре года и к моменту начала их отношений училась в институте культуры. Сама она была не москвичка, приехала из Воронежа якобы за высшим образованием, да на самом деле, естественно, мечтала остаться в Москве навсегда — выйти замуж, родить ребеночка и не знать проблем. Однако время шло, а замуж никто не звал. Больше того — на нее вообще никто не обращал внимания. Жила-то Кристина в общежитии, уж там-то пусть не замуж, но хотя бы на ночь всех девчонок разбирали, редко кто ночевал в приписанной комнате. Кристина же рассталась с девственностью лишь в начале третьего курса, в аккурат накануне двадцатилетия. Все глаза успела выплакать: ну почему же ее никто не хочет?! Тут уж было обрадовалась такому подарку на день рождения, решила, что вот теперь-то все будет иначе, вот теперь она стала настоящей женщиной. Да не тут-то было… Парни почему-то упорно обходили ее комнату стороной. Даже тот, который преподнес ей 'подарок', на следующий день даже не взглянул в ее сторону, как будто она какая-то ненормальная, прокаженная…
