И снова тянулись недели, перетекая в месяцы. Вот уж и середина мая — скоро на базе открытие летнего сезона. Впрочем, Сушковы уже месяц, как открыли дачный сезон, и Влад раз в две недели проводил выходные у Тамары. Он рад был бы и вовсе от нее не уходить, ему до боли в паху жаль было пропускать дни, когда Тома оставалась одна, но нельзя показывать ей, что он без нее не может долго обходиться. Нельзя показывать ей свою зависимость, иначе можно потерять власть над нею. И Влад, чуть не скрипя зубами, снимал другую подружку, пытаясь утолить вечный голод по женскому телу. Другие женщины тоже стонали, тоже кричали от боли — таки да, у него действительно несколько нестандартные размеры, о которых мечтают практически все мужчины (не догадываясь, что далеко не всегда это приносит повышенное удовольствие женщинам), но достаются они редко кому. Но другие женщины не приносили Владу того удовольствия, которое дарила ему его Малышка! Ни с одной из них не удалось Владу испытать дурманящую власть над женщиной, власть абсолютную, вплоть до распоряжения чужой жизнью. Не было с другими пьянящей крови по ногам, когда в мозгу разливается горячий туман и совершенно перестаешь соображать, контролировать свои действия… Нет, он никогда не откажется от Томы. И никогда не расскажет Нетёсову, почему он от нее не откажется…
Иногда, сознательно пропустив возможность побыть с Тамарой в выходные, среди недели Влад все же не выдерживал, так до одури вдруг хотелось вновь ощутить это ненормальное, животное возбуждение, он не шел утром на работу, а отправлялся с утра пораньше к Тамариному дому и перехватывал ее прямо у подъезда. Обычно Тамара уходила в институт позже остальных членов семьи, и они с Владом возвращались в пустую квартиру и глупая маленькая Тома, святясь от счастья от одной мысли, что она нужна ему, своему Владику, своему господину, без зазрения совести пропускала лекции, зачеты… Это потом она будет бегать за преподавателями, умоляя принять зачет, а сейчас, когда она нужна Владичке, она будет услаждать своего господина, она вытерпит любую боль, она выдержит любое испытание, ведь она — ЕГО женщина!
Владимир Петрович знал о существовании в жизни сына другой женщины. Если вдруг ему срочно нужен был Влад, а на работе его не оказывалось, отец звонил Тамаре. Или же в выходные, когда Влад оставался у нее ночевать, а его вдруг разыскивала будущая супруга, отец тоже звонил Томе. Вежливым тоном здоровался и просил пригласить к телефону Влада. Но никогда не называл ее по имени. Просто "Вы", как некое безликое и безымянное существо. Он не ругал сына за эту связь, не читал ему морали — зачем, мальчик вырос, ему надо выплескивать на кого-то сексуальную энергию. Пусть кувыркается, с кем хочет, лишь бы женился на Любаше…
