А зачем любил, Андерс? Дурацкий вопрос – «зачем». Я имею в виду: зачем впадать в зависимость от человека? От жалкого, сварганенного из самораспадающихся материалов, бренного человека? От этой слабой, капризной, полностью безвольной марионетки? Если хочешь ловить кайф – вон полно всякой дури, даже легально. В твое время она, наверное, узаконенной не была, но достать травки можно было всегда. И все равно: nowomen, nocry. Итак: для кайфа существует трава (дозируешь сам), я уж не говорю об архаичных формах кайфа, подвластного ведомству Бахуса, – ей-богу, больше здоровья сохранишь, а уж достоинства и подавно.
Зачем ты так любил свою жену, Анди?
Вот, скажешь ты, писатель с якобы надмирным сознанием, а ревность-то у тебя, автор, все та же, с человечинкой. Да, Андерс, да. Я люблю тебя, а эту любовь, которая уже сама собой разрослась, как опухоль, никакой травкой не забьешь. Ее можно лишь экстирпировать вместе с пораженным органом, то есть с сердцем. И, поскольку я люблю тебя, я говорю: сделай то, что задумал, Анди. Сделай это. Именно потому что люблю, я прошу тебя: уйди из этого мира грубых физических законов. А если этого не сделаешь ты сам, тогда вмешаюсь я.
А людей не бойся. Конечно, массового человека опасаться как раз надо. Созерцание его самого, его деяний, его потребностей – разрушительно для разума и души. Я имею в виду: не бойся осуждения со стороны стадных человеков. Принимай их благочестивое квохтанье за акустические помехи. Плюнь на них.
Давай перекурим? Я знаю, ты не куришь, но один раз, со мной?
…Конечно, Господь им – пастушок, а они – Его овечки. Ну, это не от злого умысла. Не от дурного вкуса. Не от тупоумия. Не от желания себе польстить. По крайней мере, не только от перечисленного. И даже не от лицемерия, их доминантной сути.
Это просто оттого, что так «исторически сложилось». У них других профессий при возникновении монотеизма еще не было. То есть, в массе своей не было. А потому и других метафор не возникало. Были пастушки – и были овечки. И пастушки убивали овечек – для пищевых нужд, для жертвоприношений, а Господь убивал их, паству, – уже из Своих собственных соображений.
Но потом, когда возникли другие профессии, корпорации сильно заспорили. Одни говорили: давайте будем веровать так: Господь – это Директор мануфактуры, а мы – его рабочие по найму! Другие – нет! – пусть он будет Директор банка – а мы – Его послушные клерки! Третьи – нет! – Он – Генералиссимус, а мы – его сочно-розовое пушечное мясо! Иные прочие корпоративные предложения были таковы: Владелец ресторана – и Его официанты; Сапожник – и Его подмастерья, Врач – и Его пациенты; Тюремщик – и Его заключенные (вот здесь, на мой вкус, гораздо «теплее» к картине мира); Собственник публичного дома – и Его проститутки… Ну и так далее.
