Два граненых стакана дежурно стояли на белом кухонном столе. Таничев зубами сорвал пробку с бутылки и наполнил стаканы до половины.
— Давай, за встречу.
Оба, не чокаясь, опрокинули водку, крякнули и закусили капустой. Петрович достал измятую пачку «Беломора» и, закурив, небрежно бросил её на стол.
«Человек» сел на вторую табуретку и тоже прикурил, затушив спичку пальцами разрисованной наколками руки.
— Как жизнь?
— Живу. Тебя что не видно давно?
— Я перешёл из отделения.
— Повышение?
— Не сказал бы. Так, профиль другой. Ты-то где? Всё в магазине?
— Там. Мне хватает. И с харчами всегда. Импорта, правда, много стало, дорого. Доллар растёт, тырить рисково, кто заметит — настучит. Могут вытурить.
— Что нового в районе?
— А что у нас нового? Витька рыжий сел за «карман», Танька-Катастрофа коньки кинула — «красной шапочкой»[3] объелась. А так, пустота… Водка «Распутин» — один раз вверху, второй — внизу…
— Твоя-то где?
— На работе ещё. Скоро должна. Тоже какая-то стала. Придёт, и к телеку сразу — Барбар всяких смотреть. Хоть выкидывай.
— Кого, её?
— Телевизор.
— Ясно.
Таничев плеснул в стаканы, и оба повторили заплыв на короткую дистанцию.
— Ты что, по делу?
— Да так, мимо шёл, решил навестить.
— Говори… Стареешь ты, Петрович. Последний раз веселее был.
— Можно подумать, старость влияет на настроение. Ты, что ль, не стареешь?
— По мне не так заметно. А тебе полтинник дать можно.
— Пустые разговоры. Сколько написано на роду, столько и протяну. Я, слышь, чего говорю? Парня на Вишнёвке зарезали, восемнадцать лет. Знаешь чего?
— Когда?
— На днях, скорее всего, в пятницу.
— На улице?
— В хате. В восьмом доме, в пятой квартире. Комнату снимал. Студент. Вернее, поступал. Не поступил.
— Не слышал. За что?
— Откуда я знаю? Сейчас за стоху рваную пришить могут.
— Да, беспредела много. Не завидую я вам, Петрович.
— А, — махнул рукой Таничев. — Людей жалко. И убитых, и живых. Обидно, что всё хуже и хуже — просвета нет. Да ладно. Ты это, крючки закинь. Вдруг где клюнет.
— Поспрашиваю. Пятая квартира? Филиппыч, что ли, дачник?
— Дачник. Знаком?
— Так, у ларька иногда словечком перекинемся.
— Он сейчас в городе зависнет. Перекинься с ним. Может, что не договаривает?
— Увижу — поспрашиваю.
— Поосторожней только. Хотя… Чего тебя учить, сам грамотный. Вот телефончик, отзвонись.
— Так где ты сейчас? В Большом доме, что ли?
— В вытрезвителе.
— Где?!
— В вытрезвителе. Там дверь такая сзади. Но лучше звони. Нечего тебе там светиться лишний раз. Всё, бывай. Не забудь насчёт пацана. Надежде привет.
