— О-о-о, — выдохнула Бернадетта.
— Мне ее мама купила. Она стояла у моей кровати с младенчества, — сказала я, аккуратно ставя лампу на столик рядом с койкой. — Если я просыпалась ночью, я включала ее и разговаривала с птицами. У них есть имена.
— Какие? — Бернадетта подошла и провела пальцами по абажуру.
— Не скажу. — Я не хотела, чтобы она смеялась надо мной. Имена были из волшебных сказок: голубь был Золушкой, а кардинал — Краснозорькой.
— По крайней мере, ты доверяешь мне настолько, что сказала, что дала им имена. — В ее голосе слышалась тоска. Видимо, немногие доверяли ей настолько.
Когда мы вечером пошли на ужин, Бернадетта встала во главе столика в кафетерии и так громко произнесла: «Объявление!» — что весь зал затих.
— У нас новенькая! — крикнула она. — Встань, — шепнула она мне.
В подвальном кафе, где пахло капустой и жареными овощами, сидело около сотни студентов. Я не хотела вставать.
Я встала.
— Это Ари Монтеро, — провозгласила Бернадетта. — Моя новая соседка из Флориды.
Кое-кто захлопал, другие принялись отпускать комментарии, слившиеся в неразборчивый гул. Двое или трое засвистели и завыли, что я восприняла как комплимент.
— Как долго продержится эта, Берни? — бросил юноша с короткими светлыми волосами.
— Заткнись, Ричард. — Бернадетта уселась рядом со мной. — Он президент клуба соцэкологии, — сказала она. — Членов там полторы штуки: он и его девушка.
Я не стала уточнять, кто из них половина.
Наутро я приняла участие в кратком семинаре по ориентации. Вновь поступивших было всего трое, и наш «посредник», молодой человек по имени Джек, сказал:
— Будь это осенний семестр, я бы велел вам посмотреть налево и направо и спросить себя, которые двое из вас не будут здесь через четыре года. Но поскольку вас всего трое, это было бы жестоко.
Один из новичков спросил:
— Что, уровень отсева так высок?
Ответа Джека я не услышала. Я смотрела на своих товарищей-новеньких и гадала, которые двое из нас исчезнут.
Джек прошелся по нашим учебным и рабочим расписаниям. Я уже решила записаться на курсы по литературе, философии и физике, а накануне вечером Бернадетта уговорила меня записаться на американскую политику, куда ходила сама.
— Преподша по американской политике, может, и зануда, но у нас будут выходы в поле, — говорила она. — Тебе надо еще записаться на инвайроменталистику — они ходят в ночной поход на болото Окифиноки.
— Может, в следующем семестре, — пообещала я.
Джек назначил меня в команду по переработке отходов.
