Он не возражал против разглядывания — ему даже нравилось. Он хлопал длинными ресницами и прикидывал, не хочу ли я, чтобы он меня поцеловал.
Да, я слушала его мысли. Я чувствовала, что в данной ситуации это оправданно. Но они путались: не успевала мысль сформироваться, как тут же распадалась и оказывалась половиной еще чего-нибудь.
— Расскажи мне, что случилось в ту ночь, когда пропала Мисти.
Он перестал улыбаться и снова подпер подбородок ладонью.
— Я не помню, — произнес он без всякого выражения.
Но он помнил. В мыслях он смотрел на приближающиеся из темноты фары, а Мисти сидела рядом с ним… нет, она пошла к его машине за сигаретами… нет, она осталась на месте. А может, и не было никаких фар.
— Джесс, посмотри на меня. — Он поднял полные замешательства глаза. — Я хочу помочь тебе. Ты мне доверяешь?
Он кивнул.
— Ари.
— Тогда я хочу, чтобы ты посмотрел на меня, заглянул мне в глаза, я хочу, чтобы ты расслабился…
Не успела я придумать, что сказать дальше, а он уже был в глубоком трансе.
В ночь, когда пропала Мисти, она появилась с речного причала со старым клетчатым одеялом в руках.
— Я сказал: «Зачем ты принесла одеяло? Не холодно же». — Джесс говорил негромко и медленно. — А она сказала: «Кому охота сидеть на холодной твердой земле?» Я знал, о чем она думает. — Глаза его были плотно закрыты, но веки дергались. — Она хотела целоваться. По-любому. Но мне нравится эта, другая, девушка. Ее зовут Ари. Она классная.
«Мне не следует этого слышать», — подумала я.
— Значит, вы с Мисти сидели на одеяле?
— Ага, пока она не пошла обратно к моей машине. Осень держит пачку сигарет в бардачке. Я припарковался на обочине… знаешь Терновую улицу? Там-то мы и были, в конце Терновой. Я сидел на месте и смотрел, как она идет. Она была уже в моей машине, когда я увидел фары — по улице ехала еще одна машина. Она остановилась рядом с моей. Я слышал голоса, но не мог разобрать слов, понимаешь? Я решил, что это какие-то ее знакомые. Поэтому я лежал себе в полусне, не знаю сколько. Может, минут десять? Я не ношу часов. Я пытаюсь сказать копам: зачем носить часы? Они же только мешают.
— Итак, прошло десять минут.
— Наверное. — Ладони его безвольно лежали на коленях. Двигались только мышцы век. Он не говорил.
— И?
— И это все, что я знаю. — Дышал он ровно и спокойно. — Должно быть, она села в ту машину. Или отправилась домой. Ей всегда нравилось передумывать.
— Ты ее больше не видел?
— Нет, не видел. Люди все спрашивают меня об этом. Не понимаю, почему они мне не верят.
