И Буржа ответил:
— Больше того, малышка. Ты доказала, что ты взрослая, умница. Когда человек знает, чего ему не хватает, ему нетрудно это приобрести, и ты это наживешь.
Нам с Эдит понравились его слова. Потом мы о нем забыли.
Ночью, когда мы возвращались домой, Эдит сказала:
— Не оборачивайся. За нами идут. Сейчас он у нас побегает.
И мы припустились, но человек не отставал.
— Мне это надоело. Что за день, сплошные неприятности! Давай его подождем, посмотрим, что ему надо. Нам ли бояться мужчины!
Незнакомец был высокого роста, хорошо одет, в шляпе, надвинутой на глаза, подбородок закутан в шарф. Я подумала: «Мне эта фигура знакома». Это был Жак Буржа. Эдит так хохотала, что не могла остановиться.
— А я-то приняла вас за старого гуляку, который пристает к женщинам!
— Ты была такой мужественной сегодня, мне хотелось поболтать с тобой. Помочь тебе немножко…
Так Эдит нашла себе друга, верного и настоящего.
Надо сказать, что мужчин такого типа до сих пор не было в нашей жизни; с ними не познакомишься в дешевых бистро. Наш Жако любил немножко приударить за женщинами, но не за такими, как мы. При случае был не прочь ущипнуть за мягкое место. А мы были кожа да кости.
Буржа был писателем, историком. До чего же он был милым и простым! И таким добрым, что Эдит его упрекала:
— Это уже не доброта, Жако, это глупость. Ты не замечаешь зла, даже когда оно у тебя под носом.
— Я не люблю того, что уродливо, вот и отворачиваюсь. На тебя я смотрю, потому что ты красива внутренне.
Именно Жак Буржа, наш Жако, взялся за образование Эдит — и многому научил. Для нее он написал поэму, которая вошла в его книгу «Слова без истории».
Жизнь твоя была трудна…
Ладно, не плачь.
Твой друг здесь.
Жизнь тебя ранила,
Куколка.
Ладно, иди ко мне…
Я с тобой.
Жизнь, эта дрянь и потаскуха,
Сделала тебя несчастной.
Ладно, утешься…
Я разделяю твое страдание.
«Как это прекрасно, — говорила Эдит. — И это посвящено мне».
Жак часто провожал нас на рассвете. Эдит слушала его с увлечением. Но иногда у нее не хватало внимания. Многое оказывалось слишком сложным. Были фразы, которых она не понимала, слова, которых не знала, и ей надоедало постоянно спрашивать: «Что это значит?» Жак сам догадался и начал терпеливо учить ее французскому языку.
Он был первым, кто написал для нее песню. Она называлась «Старьевщик».
Старьевщик, среди тряпья,
Которое я тебе продал сегодня утром,
Не нашел ли ты, как сироту,
Бедное сердце в лохмотьях?
Вокруг Эдит засверкали огни фейерверка. 17 февраля 1936 года она впервые выступила в цирке Медрано в большом концерте, устроенном в пользу вдовы известного клоуна Антонэ. Так как имена участников располагались по алфавиту, имя Эдит стояло между Шарлем Пелисье и Гарри Пилсером.
