- Если когда-либо смертные дети и заслуживали таких друзей, так это мои сынок и дочка! - сказала себе матушка - и вновь улыбнулась собственному материнскому тщеславию.
Тем не менее, эта мысль завладела ее воображением, и то и дело мать поглядывала в окно, почти веря, что вот-вот увидит златокудрых ангелочков Рая, резвящихся рядом с ее родной златокудрой Фиалкой и румяным Пиончиком.
Какое-то время голоса детишек звучали деловито и серьезно, хотя и невнятно: Фиалка и Пион трудились согласно и дружно, не покладая рук. Фиалка по-прежнему руководила и направляла, а Пион скорее исполнял роль подручного, таская ей снег из разных концов сада. И однако же маленький сорванец со всей очевидностью тоже отлично смыслил в своем деле!
- Пион, Пиончик! - закричала Фиалка, ибо братец ее снова удрал в дальнюю часть сада. - Принеси-ка мне вон те невесомые снежные хлопья, что лежат на нижних ветвях груши! Влезь на сугроб - и дотянешься! Из них выйдут замечательные локончики для нашей сестрички!
- Вот, Фиалка, держи! - отвечал мальчуган. - Осторожнее, смотри, не сомни. Здорово! Ух, как здорово! Какая милая!
- Ну, разве она не хорошенькая? - отозвалась Фиалка, очень довольная собою. - А теперь нам нужно несколько блестящих льдинок, - чтобы глазки ее засияли ярко-ярко. Она ведь еще не готова. Мама поймет, какая она у нас красавица; а папа скажет: "Цыц! - чепуха! - уходите с холода!"
- А не позвать ли нам маму? - предложил Пион, и тут же закричал что было мочи:
- Мама! Мамочка!! Мама!!! Выгляни в окошко, посмотри, какая славная у нас выходит девочка!
На краткий миг мать отложила шитье и выглянула в окно. Но так уж вышло, что солнце, - а ведь это был один из самых коротких дней в году, уже опустилось к самому горизонту, так что косые закатные лучи ударили ей в глаза. Так что, сами понимаете, ослепленная этим сиянием, матушка не могла со всей отчетливостью разглядеть, что там такое в саду. И однако же, сквозь этот яркий, искристый блеск солнца и свежевыпавшего снега, она заметила внизу маленькую белую фигурку, - ну, просто как живую! Увидела она также и Фиалку с Пионом, - по чести говоря, на них мать смотрела куда больше, чем на снеговичку. Двое детишек по-прежнему увлеченно работали: Пион подносил еще снегу, а Фиалка накладывала его на фигурку так же мастерски, как скульптор в нужных местах добавляет к статуе глины. Различая фигурку снежного дитяти, хоть и смутно, мать подумала про себя, что такого замечательного снеговика вовеки не бывало; да и мастеров столь милых на свет не рождалось.
