Я вскочил и отпрыгнул в сторону, машинально нащупывая рукоять своего меча. И волна страха окатила меня — меча не было! Черт возьми! Меч!!! Где оке меч?..
Куда он мог… Стоп! Какой еще меч?! Тьфу ты!.. Обалдел совсем! Ну откуда у меня сейчас мог взяться меч? Я же не дома! И, кстати, неплохо было бы узнать, где именно я сейчас нахожусь.
Я прикоснулся к груди и вдруг понял, что рация тоже исчезла, как и меч. То есть меча-то и не было, а вот рация…
Ну, все! Кранты! Сливайте воду, тушите свет! Теперь уж Эска точно голову мне оторвет! Третью рацию посеял! Надо же, а?! А Вирон будет ехидно высказываться в пространство на тему того, что, мол, дикарю пользы от рации никакой… Потеряет…
Ну потерял! Ну и что? Подумаешь — рация! Дали бы нормальный чип в подкорку — не потерял бы! Сами виноваты, а потом…
Все… Все закончилось. Весь этот хоровод мыслей и событий длился, наверное, не больше нескольких секунд. Потому что я успел еще увидеть момент падения на асфальт неподвижных тел моего ресторанного шоу-балета, неприятно похожих на мешки, набитые тряпьем. Я окинул взглядом поле боя и пошел обратно к такси.
Таня сидела словно каменное изваяние. На ее лице можно было прочесть все что угодно, кроме понимания происходящего. Морда водителя выглядела не лучше.
— Десантник? — полуутвердительно спросил он, заводя мотор. — Или спецназовец?
— Дизайнер, — коротко ответил я.
Водитель понимающе кивнул.
Чего я особенно не люблю, так это выяснять отношения с девушкой на сон грядущий. Хорошо еще, что разговор не был достаточно длинным и нудным, чтобы отбить у меня охоту ко всему тому, ради чего, собственно, мы и собирались провести вместе этот вечер. В конце концов Таня просто хотела получить для себя хоть какое-то (пусть даже самое неправдоподобное) объяснение по поводу происшедшего. И небольшая порция фантазии с маленькой добавкой явной лжи вполне удовлетворила ее любопытство. Тем более что таксист уже подсказал ей примерный ход развития объяснений — спецназ или десантура. Так что мне оставалось только наплести еще немного об армии, и все — Таня оказалась вполне довольна услышанным. Она составила для себя примерный образ моего прошлого — тяжелого и мужественного, не лишенного опасности и героизма — и немного успокоилась.
Иначе обстояло дело со мной. Себе-то я ничего не мог наврать! И объяснить самому себе эти неожиданно проснувшиеся способности тоже не мог. Как ни старался.
Я лежал, ощущая своим боком тепло Таниного тела, и думал о том, что же все это могло значить. Все эти непонятные мысли и чувства, все эти необъяснимые чудеса. И постепенно я начал погружаться в сон. И во сне передо мной всплыло лицо Тани.
