Слепая ненависть постепенно уходит из голубых глаз магика, и, как ни странно, приходит на смену ей нечто похожее на уважение.
— Да, я понимаю, госпожа, я был глуп и самонадеян, мне казалось, что чары невидимости должны надежно защитить меня… Но, если это не секрет, как вам удалось обнаружить меня?
Теперь, когда первоначальный испуг прошел и появилась уверенность, что и Соня, в свою очередь, не желает ему зла, пареньком овладевает любопытство. Должно быть, это основная его черта — он жаден до знаний, и Соне это даже импонирует. Пожалуй, зря она первоначально с таким презрением отнеслась к этому мальчишке, он не так уж и глуп… а наивность — ну что ж, это болезнь преходящая. От нее излечиваются очень быстро.
— Я не смогу тебе объяснить, как я это делаю. Скажу только, что никакой магии в этом нет. — произносит она с легкой улыбкой. Затем, поднявшись, подходит к стене и, с силой дернув, вырывает ножи из деревянной панели. Оба кинжала исчезают столь стремительно, что хотя Мерцилий и наблюдает за воительницей во все глаза, он вновь не успевает понять, где же та прячет свое смертоносное оружие.
— Полагаю, дело в том, что воины, настоящие воины, наделены шестым чувством, которое сродни колдовству. Поэтому я и смогла заметить тебя. — Она вновь усаживается на кровать и устремляет пристальный взор на своего ночного гостя. — Ладно, ближе к делу. Ты ведь не просто явился полюбоваться на меня, или пожелать доброй ночи…
Молодой маг смущенно багровеет:
— Боюсь, намерения мои были далеки от идеалов куртуазии, госпожа. Но поверьте, мне очень нужна эта книга. Я грезил о том, чтобы заполучить «Магические арканы», многие годы. Там сокрыта мудрость, которая… — он обречено машет рукой. — Впрочем, что говорить!.. Вы едва ли сможете это понять, и уж тем более едва ли, в ваших глазах, я заслуживаю теперь снисхождения, поэтому даже не посмею просить…
— Ладно, помолчи, — грубовато перебивает беднягу воительница.
Нет, она определенно недооценила мальчишку. Если уж человек настолько стремиться к вожделенной цели, что ради этого даже готов на поступки, несвойственные его природе, из такого может выйти толк. А сейчас ей это на руку. Ради заветной книжицы парень сделает для нее все, что угодно. А у нее как раз такая нужда в послушном колдуне…
— Думаю, мы сможем договориться.
— Договориться? Но… — паренек вскидывает голову, и в глазах загорается надежда.
Соня разводит руками.
— Мы могли бы поговорить об этом, если бы книга была у меня. Увы, ты зря потратил время, когда следил за мной. И напрасно рисковал жизнью, явившись сюда. Книги у меня нет. Она осталась у Раззака.
