Заговорщики тем временем выкатили на центральную площадь перед царским дворцом бочки с вином и самовольно объявили всенародный праздник по поводу снятия блокады. В умах и сердцах горожан царила радостная эйфория, все смеялись и поздравляли друг друга с успешным окончанием войны. Никто не заподозрил подвоха.
И пошло гулянье и веселье!
Вино оказалось разбавлено отваром из мухоморов, так что к вечеру упились самые осторожные и трезвые головы. Про разведчиков в пылу веселья просто забыли. А ведь ни один из них так и не вернулся, что должно было насторожить гуляк. Во дворце тоже пировали, хотя Приам и был против, но его уломали и улестили заговорщики.
Дальше всё произошло как по писанному!
Глухой ночью предатели и их приверженцы вышли на улицы и меча ми перекололи спящую стражу во дворце и на городских бастионах. Затем открыли все четверо ворот одновременно!
Греки к тому времени пешим порядком вернулись под стены Трои, где и укрылись в тени. Ночь выдалась облачной, ни луны, ни звёзд, хоть глаз коли. Самое то, для чёрных дел…
…Они ворвались в город с четырёх сторон, словно разъярённые бойцовые псы. Что тут началось, страшно и вспоминать. Словно злой джин вырвался из заточения. Пощады не было ни кому: ни мужчинам, ни старикам, ни детям. Обожравшиеся опиумных лепёшек и упившиеся опьяняющим зельем из травы лады и цветочков конопли, греческие воины жгли дома и ручьями лили кровь мирных горожан. Женщин насиловали прямо на улицах и бросали в огонь.
В плен не брали никого!
Только горстке жителей удалось спастись. Они ушли из горящего города по подземному ходу, который начинался в подвалах царского дворца. Я был в числе тех счастливцев. Нас вела жена Гектора, за нею следовала Елена с Парисом, потом я и остальные…
— Какая печальная история! — вздохнул Синдбад, — Троя так и не возродилась из пепла после той резни, но вот память о ней сохранилась и не иссякнет в веках…
В этот миг в дверь постучали. Пришёл первый помощник капитана — Леандр. Он заглянул в кабинет и позвал:
— Капитан! Поднимись на палубу, тебе лучше самому посмотреть на море.
Лицо его выражало тревогу, поэтому Синдбад и Ибн-Сина не говоря ни слова быстро проследовали за ним на капитанский мостик.
Океан отливал бирюзой. Средней силы бриз гнал "Ирбисс" вперёд среди спокойных волн. На небе — редкие облака. Солнце палило немилосердно. Под его лучами доски палубы раскалились так, что по ней невозможно было ходить.
Босоногие матросы то и дело поливали её забортной водой, но она быстро просыхала, оставляя соляные разводы. Резные перила то же горели огнём. Коснись — и обожжёшь ладони. Синдбад с учёным пошире расставили ноги, что бы успешнее противостоять качке и недоумённо переглянулись.
