Сразу же вспомнился Мирон, Идвар. С ним она впервые попробовала неочищенные яблоки, неразбавленное вино… Да, и поцелуи, и даже больше… Проклятье!
Он не идёт из головы. И хотя она не видела его уже два дня, она всё равно продолжает думать о нём, и будет думать ещё очень долго, и ругать себя, и виноватить, и стыдить при случае. Но ничего, ничего уже не сможет изменить. Что бы она ни говорила, ни себе, ни ему, а сердце своё она никогда не обманет.
Яблоко немного уняло тошноту, и Аэлла попыталась заснуть, пока ещё лучи солнца не заглянули в окно, пока только-только занимался рассвет.
* * * * *
На следующий день Идвар снова пришёл к ней, пришёл сам, и долго молчал, разглядывая её. Аэлла на этот раз была в платье, распущенные волосы светлой золотой волной лежали на плечах, закрывали спину. А когда княжна поднялась навстречу Мирону, светлые пряди посыпались до колен, притягивая взгляд. И Идвар молчал, безмолвно глядя на них.
— Зачем вы пришли?
Перевёл глаза:
— Как себя чувствуешь?
Она передёрнула плечами небрежно, и волосы на них заискрились.
— Лучше, — перешла в наступление:- Вас это́ сюда привело? Это хотели узнать?
— А разве — мало? — он ответил вопросом на вопрос. Княжна хмыкнула и взяла с тарелки яблоко, осторожно ножом разрезала его на четвертинки и обратно положила в тарелку, теперь каждую дольку освобождала кончиком ножа от сердцевинки с косточками. Нашла себе дело, и Идвар следил за её руками. Наконец, заговорил о том, за чем, собственно, пришёл:
— Я получил письмо от короля из Мирополя.
— Да? — она не сильно-то и удивилась, даже не обернулась, продолжала заниматься яблоком, закончив с одним, принялась за второе. — Что пишут?
— Король хочет видеть тебя. — Идвар видел её профиль, частью закрытый распущенными волосами. Они так долго, так мучительно вдвоём ждали этого письма, ждали решения короля, а теперь она так буднично говорит об этом! Так просто! — Он ждёт тебя в Мирополе. Тебя и меня.
— Он хочет казнить меня там?
— Я не знаю, он вообще ничего не говорит об этом.
— Жалко…
— Что? — Идвар удивился.
— Я хотела бы знать, какие у него планы, на что мне настраиваться.
— Мы поедем дня через три, я думаю, вместе с армией, часть я оставлю здесь, а самые потрёпанные в боях отряды, да и раненые тоже, поедут в Мирополь.
— А из пленных? — она подняла на него глаза, повернув голову, глядела исподлобья, ждала ответа.
— Только ты. Пленные райронцы у нас только раненые с поля боя, я не хочу их брать, да и король ничего не говорит об этом… — помолчал несколько секунд. — Только ты одна будешь представлять Райрон и свои интересы в Мирополе.
