Идвар повернулся на бок, уткнулся лицом в подушку, и ему казалось, что он улавливает запах её волос.
Если сейчас он будет думать о её чувствах к нему, у него разобьётся сердце.
Она не смогла убить его! А причины были и очень даже веские: он захватил её страну, столицу, убил отца… По сути, она должна ненавидеть его! И она будет права, но… она боится смерти и поэтому… Стоит ли её за это винить?
Он устал от своих подозрений и мыслей, не заметил, как провалился в сон, во сне уже уловил шорох и резко проснулся. Прямо перед ним, лицом к лицу сидела на полу у кровати Аэлла, сидела и рассматривала его лицо, спящего.
— Ты? — Идвар резко отстранился, быстро протёр ладонью сонное лицо, глаза, буркнул недовольно:- Не люблю, когда на меня смотрят… на спящего…
— Почему? — мягко спросила, улыбаясь.
— Не люблю и всё… — он огляделся. — Как ты зашла, я не слышал?
Аэлла пожала плечами, мол, так получилось.
— Мне было жалко будить тебя, а вдруг тебе снится хороший сон… Я не хотела мешать тебе…
Идвар сел на постели по-турецки, посмотрел сверху, резким кивком отбросил волосы со лба.
— Давно ты здесь?
Она пожала плечами неопределённо.
— Я так и думала, что ты здесь, ждала, когда Эл заснёт, думаю, схожу, проверю…
Идвар улыбнулся одной половиной губ, все мысли его вдруг вернулись, все сомнения. Но он не мог заговорить о них, боялся её ответа.
— Не сиди на полу! Он холодный! Давно ли болела?
— Ещё болею… — она улыбнулась ему.
— Вставай! — он настойчиво нахмурился, и Аэлла поднялась, не пряча озорной улыбки, поперёк легла на кровати рядом с Идваром. Тот глядел на неё сверху и сбоку. Она была в одной бархатной накидке, а под ней — тонкая шерстяная рубашка до пят, войлочные тапочки она, брыкнув, сбросила на пол.
— Ты перебралась к себе?
— Эл беспокоится, я не хочу никаких подозрений.
— Как ты себя чувствуешь?
— Сегодня — лучше, чем вчера, а завтра будет лучше, чем сегодня, — она улыбалась, следя за ним через ресницы.
— Если опять не застынешь, — добавил Мирон негромко.
— Ты мне не дашь… — до чего же она была по-детски милой, непосредственной.
"Любишь ли ты меня?.. Любишь ли?.."- мучился он вопросами. А она вдруг спросила:
— Письмо от короля не приходило?
У Идвара аж что-то внутри оборвалось — "нет!", он медленно покачал головой, не сводя глаз с её лица. Почувствовал, как сами собой начали стискиваться кулаки, пальцы стали наливаться тяжестью. Она только для этого пришла, для этого и всё…
Он довольно грубовато положил на её колено тяжёлую ладонь, сжал пальцами, и в глазах Аэллы дрогнуло беспокойство, тревога, но она не попыталась даже помешать ему. Рука пошла вверх по бедру, замерла, вызывая у девушки выдох, она даже инстинктивно, по-женски, сомкнула бёдра.
