Ацилия следила за ним со своего места, растерянно хлопая ресницами, шепнула:
— Я никогда не отрежу их, я растила их всю жизнь…
— А мне всё равно, как я скажу, так и сделаешь.
— Нет…
— Что? — он прямо глядел ей в глаза. — Повтори ещё раз. — Она опустила голову, пряча глаза. — Что это ещё за номер? — Отвернулась, покусывая губы. — Вот так-то лучше.
Он направился к выходу, захватив свой плащ.
— Господин? — она сама позвала его.
Центурион обернулся молча.
— Я… У меня есть родственники в Риме… Двоюродный брат, он любит меня, как родную сестру… Если вам так нужны деньги, если вы так цените их, позвольте мне написать письмо в Рим, он приедет, он выкупит меня за любые деньги…
Марций смотрел на неё, склонив голову к плечу.
— Нет!
— Почему? Ну, почему? Почему — нет?
— Нет и всё! — сказал, как отрезал, развернулся уходить и крикнул вдруг на- последок: — Гай, отдай ей шитьё! Вечером приду и проверю!
Ацилия только устало прикрыла глаза.
* * *
Вечером он пришёл и сразу же спросил:
— Покажи, что сделала.
Ацилия подала ему зашитую тунику, он покрутил одежду, посмотрел шов, вскинул глаза:
— Ты думаешь, я буду это носить?
Рабыня пожала плечами, пряча руки под складочки своей туники, шепнула:
— Я только учусь, следующий раз будет лучше…
— А мне следующий раз не надо. Возьмёшь и перешьёшь, — бросил тунику ей в руки.
— Опять? Это как? Ведь зашито же… — попыталась опротестовать, но центурион только вспылил, забрал тунику и снова разорвал её по шву. Девчонка только удивлённо захлопала ресницами.
— Перешьёшь ещё раз, я в таком ходить не буду. Сделаешь плохо, будешь делать ещё раз, и ещё, и ещё, если надо будет.
Он ужинал, а Ацилия сидела шила. Старалась на него не глядеть, да он и не замечал её, разговаривал со своим рабом.
Она досидела допоздна, все уже спали, но на следующий день она оставлять не хотела, психовала, исколола себе все руки, ругала его. Подняла глаза и заметила, что он на неё смотрит, смутилась.
— Гаси свет и ложись спать.
— Я сначала доделаю.
Ничего больше не сказал, ушёл. Утром проверил её работу, покачал головой:
— Ладно, пойдёт… — Заметил, как она прячет левую руку за спину, и поймал её за локоть, перехватил за запястье, поднося к лицу. Девчонка упёрлась, потянула руку. Исколола указательный палец до крови. Оттолкнул её руку, ругнувшись:- Белоручка.
Вот так вот и пошла её жизнь. Ацилии приходилось включаться в работу; она прислуживала за столом, помогала снимать сапоги, раздеваться и одеваться по утрам и вечерам, зашивала одежду. И всё равно маялась от скуки, благо, что хозяин совсем забыл про волосы, и Ацилия боялась ему напоминать, прятала их под лёгкую косынку, укладывала на затылке длинными шпильками.
