— Значит, монахинями живете?
Веснина кокетливо повела глазами:
— Вам прямо все до ниточки надо рассказать и показать? Нормально живем, как вся нынешняя молодежь живет.
— Почему замуж не выходите?
— За кого сейчас выходить? Кругом одни алкаши.
— Ну, Настенька, ты не права. Есть у нас и «крутые» мальчики, умеющие пить в меру.
— Тунеядцы. Работать не хотят, а «бабки» обожают. С таким свяжись — передачки в зону таскать надоест. На фиг такое счастье.
— А тебе какое надо?
— Такое, какое имею. Живу свободной птицей, никому ничего не должна и мне никто ничо не должен.
— Выходит, ты счастливая?
— Вполне.
— Разбогатеть, как Жанна Мерцалова, не хочешь?
Веснина крутнула головой:
— Нека, не хочу.
— Почему?
— Вы бы посмотрели, как Жанна каждый божий день урабатывается. Самые дубовые Иванушки-дурачки так не ломают горб. «Лимонов», конечно, у Жанны хоть отбавляй, да какой от них толк. У нее же личная жизнь — не жизнь, а чумная тусовка до соленого пота.
— Без труда, Настенька, не вытащишь и рыбку из пруда. Миллионы заработать — тем более.
— Ну и пусть зарабатывают те, кому это нравится. На фиг мне много денег, от них одна боль.
— Надо ломать голову, куда истратить?..
— При теперешних ценах можно за час расфуговать сколько угодно.
— Тогда, в чем же боль?
— В шляпе, а шляпа на папе — и так далее… — с усмешкой ответила Настя.
Чем дольше Голубев разговаривал с Весниной, тем больше убеждался, что она из той категории молодых людей, которые предпочитают деньги получать, но не зарабатывать. Умом Настя явно не блистала и старательно пыталась скрыть это под маской почти детского равнодушия. Порою, словно бездарная актриса, Веснина даже переигрывала, и тогда ее напускной инфантилизм походил на откровенную глупость. Кукольное личико Насти почти не отражало эмоций. Всего несколько раз оно становилось испуганным, когда разговор касался смерти Майи Шелковниковой. Но и при этом, как показалось Голубеву, пугало Настю не то, что погибла Майя, а что она сама лишь по чистой случайности избежала страшной участи.
О своих сожительницах по дому Веснина рассказывать не захотела. На просьбу Голубева охарактеризовать их в моральном плане ответила лаконично: «Нормальные девки, без закидонов. Живем одной семьей. Чем занимались в Новосибирске и с кем дружили? Фиг их знает. Я не любопытная».
Завершая разговор, Слава на всякий случай заглянул в «девичью спальню». В небольшой чистой комнате стояли три кровати с аккуратно прибранными постелями. Возле них на полу — маленькие пушистые коврики. На двух, составленных рядом тумбочках, красовались японский телевизор и видеомагнитофон. На стенах — календари-плакаты с обнаженными до пояса культуристами. Одну из стен полностью загораживал импортный платяной шкаф. На его ручке висела гитара.
