— Что рассказал Собачкин? — спросил Антон, обходя следом за Славой заросшие высокой травой могильные холмики и оградки.
— Гурьян в своем амплуа: «Ничего не видел, ничего не слышал, ничего не знаю. Ночью был пьян». Каждое слово из него надо клещами вытягивать.
— Парни, когда здесь появились, какие-нибудь следы видели?
— Круглый ноль. Если что-то и было, то не обратили на это внимания. А потом, разрывая могильную яму, все землей завалили. Короче, к моему приходу картинка была, как теперь.
— Что-то лицо захороненного мне показалось знакомым. Будто видел я эту физиономию здесь, в райцентре.
— Физиономия приметная. По-моему, он в райпо грузчиком работал. Если не ошибаюсь, крутой алкаш.
— Об исчезновении его никто в милицию не заявлял?
— Нет.
— Может, что-то другое, загадочное, было?
— С прошлой осени — никаких загадок.
— А что в прошлую осень?..
— Из УВД поступала розыскная ориентировка на сорокапятилетнюю гражданку Виноградову Софию Лазаревну. Утром уехала на электричке из Новосибирска в наш район, на дачу возле Родниково, и… пропала. После выяснилась банальная сценка. Гражданочка тайком драпанула от законного мужа к любовнику в Красноярск.
Пройдя метров двадцать, Голубев подвел Бирюкова к свежевырытой могильной яме. На краю ямы лежал подгнивший у основания старый лиственничный крест.
— Вот, Антон Игнатьевич, еще одно вечное поселение приготовлено, — сказал Слава.
— Тоже Собачкина работа? — спросил Бирюков.
— Говорит, нет. А кто и когда сработал — не знает.
— Крест откуда?
Голубев показал на бугор суглинка с противоположной стороны от лежащего креста:
— Гурьян заявляет, что там старое захоронение. С него, мол, и вырыли сей христианский памятник. На вопрос — зачем? — разводит руками.
— Обычно место на кладбище отводит администрация…
— Вот и я об этом Гурьяну намекнул. Он забурчал, дескать, тут заброшенный угол. Далеко от глаз начальства, поэтому бывают самовольные подзахоронения родственников.
— Может, Собачкин тайком прирабатывает на таких подзахоронениях… — высказал предположение Бирюков и, недолго подумав, добавил: — Надо, Слава, оперативное наблюдение за этой ямкой установить. Как бы здесь еще одни ночные похороны не устроили.
— Сделаю, Игнатьич.
Когда Бирюков и Голубев вернулись к месту происшествия, следователь Лимакин уже заканчивал писать протокол осмотра. Борис Медников, обжигая губы, докуривал крохотный остаток сигареты.
— Ну, чем порадуешь, доктор? — невесело спросил Бирюков.
