— Мам, почему тебе не верится, что Тиунова сама могла покончить с жизнью? — спросил Антон.
Полина Владимировна вздохнула:
— Потому, сынок, что Тамара о смерти никогда не заикалась. Самоубийцы, задумав нехорошее, всегда намек об этом дают. У них ведь это вроде навязчивой болезни становится.
— А, правда, Гайдамакова оставила Тиуновой какое-то завещание?
Сосредоточенно нарезая ломтями хлеб, Полина Владимировна ответила не сразу:
— Болтают в селе, будто Елизавета Казимировна завещала ей недостроенный дом на берегу озера, старую свою избушку и сколько-то денег.
— За какие заслуги такая честь?
— Старуху прошлой осенью парализовало — руки и ноги отнялись — годков-то ей уже за восемьдесят было. Из родни у нее, как известно, ни души не осталось. Сын, что от брака с Гайдамаковым, погиб в Отечественную, а второго — от Цыгана, ты ведь сам задержал с поличным, когда он со стариком Глуховым выкапывал из могилы бриллианты купца Кухтерина. Говорят, так в колонии и умер, бродяга ненормальный?
— Простыл Цыган в ту слякотную ночь на кладбище и такое воспаление легких подхватил, что врачи оказались бессильны.
— Докопался, кладоискатель… Ну, так вот, Елизавету Казимировну хотели в районную больницу увезти. Она наотрез отказалась. Мол, все одно от смерти не отбояришься, пусть хоть на Березовском кладбище зароют. А как одной жить, парализованной? Стала просить женщин чтобы помогли дотянуть последние денечки. У всех своих забот хватает — кому охота чужую обузу на себя брать? А Тамара согласилась. Да еще так заботливо ухаживала, будто за родной. В благодарность Елизавета Казимировна сделала Тамару своей наследницей.
— Откуда у старухи деньги? Сколько помню, кроме козла Кузи да собаки Ходи, у нее никакого хозяйства не было.
— Елизавета Казимировна в лечебных травах хорошо понимала. Ох, многим людям она помогла излечиться. К слову сказать, и тебя, сынок, она вылечила. На первом году жизни ты так сильно болел, что я в отчаянии была. Если бы не травки да примочки, не знаю, чем бы кончилось. Платили старухе за это, конечно. Цену за леченье она не назначала, сами давали, кто сколько мог. А в войну — на картах кому только не гадала! Опять же, каждый старался отблагодарить…
— И угадывала?
— Знаешь, сынок, в большинстве правду говорила. Даже кому похоронки приходили, и тех обнадеживала: мол, ошибка это, не погибли ваши родственники — в плену находятся. Казенный дом карты указывают, — Полина Владимировна тяжело вздохнула. — Ох, труднешенькое было время. Одними утешениями, считай, и спасались.
