Мы смеемся.
Мы оба еще посмеиваемся, когда Кейгл распахивает дверь кабинета и мы видим, что с его секретаршей разговаривает моя секретарша.
– Ой, мистер Слокум, – радостно щебечет она в своей обычной манере, и я жалею, что не уволил ее. – Мистер Бэрон просил вас сразу же к нему зайти.
Кейгл оттаскивает меня в сторону.
– Зачем вы ему понадобились? – В голосе его испуг.
– Почем я знаю?
– Пойдите узнайте.
– А вы думали, я не пойду?
– И если он обмолвится, что меня хотят гнать, сразу же приходите и скажите мне.
– Ну ясно.
– Придете, да?
– Конечно, приду. Черт возьми, Энди, вы что – не доверяете мне?
– Вы куда? – спрашивает меня Грин, когда я встречаюсь с ним в коридоре по пути в кабинет Артура Бэрона.
– Меня вызывает Артур Бэрон.
Грин замирает на месте, в глазах у него ужас; я с трудом удерживаюсь, чтобы не рассмеяться ему в лицо.
– Вы-то ему на что? – спрашивает он.
– Понятия не имею.
– Пожалуй, пойдите узнайте.
– А вы думали, я не пойду?
– Бросьте вы свой ехидный тон, – рявкает Грин, и, сконфуженный и усмиренный этой гневной вспышкой, я опускаю глаза. – Еще вопрос, могу ли я вам доверять.
– Извините, Джек, – бормочу я. – Я совсем не хотел язвить.
– Как только он вас отпустит, сразу ко мне, – приказывает Грин. – Я хочу знать, что он скажет. Хочу знать, увольняют меня или нет.
Потом я наталкиваюсь на Брауна.
– О чем с вами говорил Кейгл? – спрашивает он.
– Хотел знать, что вы тут замышляли, пока он был в Денвере.
– Исправлял его ошибки и охранял его проклятое место, вот чем был занят этот злоумышленник, – огрызается Браун.
– Это самое я ему и говорил.
– Врете, – весело говорит Браун.
– За это мне и платят, Джонни.
– Но все это знают…
– Ну и что?
– …и это, по-моему, никого не волнует.
– Я не вру, Джонни! Я – дипломат.
– Во-во, дипломат, – соглашается Браун и грубовато, дружелюбно смеется, – ну, мастак, ну, сукин сын.
– А я как раз к вам, – говорит Джейн. – Хочу показать вам вот этот комплект.
Я бесстыдно пожираю глазами ее грудки.
– Ваша комплекция мне видна. – Она хихикает и очаровательно краснеет, но я становлюсь серьезен. – Не сейчас, Джейн. Мне надо к Артуру Бэрону.
– А, привет, мистер Слокум, – говорит мне секретарша Артура Бэрона. – Как дела?
– Вы сегодня прелестно выглядите.
Дверь в кабинет Артура Бэрона закрыта, и я не знаю, как поступить – то ли повернуть ручку и сразу войти, то ли робко постучать и ждать приглашения. Но двадцативосьмилетняя секретарша Артура Бэрона, которой я нравлюсь и у которой сложные отношения с мужем (он, вероятно, гомик), ободряюще кивает и показывает, чтоб я смело шел в кабинет. Я осторожно поворачиваю ручку и отворяю дверь. Артур Бэрон в одиночестве сидит за столом, он встречает меня улыбкой. Поднимается и, протягивая руку, неторопливо идет мне навстречу. Он всегда встречает меня (и всех) очень радушно, всегда очень приветлив и внимателен. Однако я всегда его боюсь. Он приводит меня в трепет и, наверно, так оно будет всю жизнь (меня всегда приводили в трепет все, под чьим началом я служил).
