Затем принцу Лаззаре пришлось представить своего родственника, синьора Векки, высокого седого джентльмена. Векки был дипломатом из Королевства двух Сицилии и служил при английском дворе, отвечая за коммерческие сделки и, в частности, за прибыльную торговлю вином «Марсала». По всей видимости, он был единственным человеком, который не догадывался о причине возникшей неловкости между этими аристократами, ведущими светскую беседу, таким подчеркнуто холодным тоном.
К счастью, напряженность несколько спала, когда почтенная вдовствующая графиня Хевиленд подошла к ним в сопровождении своего внука, Рейна Кеньона, новоиспеченного графа Хевиленда. Граф был хорошо знаком Дэймону еще со студенческих лет. Этот сорвиголова в те годы слыл неисправимым бунтарем, «паршивой овцой» в благородном семействе, поэтому неудивительно, что затем он столько лет отдал движению Сопротивления наполеоновским планам о мировом господстве и, как поговаривали, сделал блестящую карьеру тайного агента, работающего на британскую разведку. Графиня Хевиленд и леди Белдон были старыми подругами.
Когда последовал второй этап приветственных слов, Дэймон с удивлением отметил, что леди Белдон, судя по всему, весьма неравнодушна к итальянскому дипломату и что, когда она обращается к нему, ее обычно сдержанный тон холодной леди становится почти игривым, а от аристократической чопорности не остается и следа.
Дэймон не удивился, когда, едва представилась возможность, Элеонора стала шепотом возмущаться:
— Ваши интриги начинают все сильнее раздражать меня, лорд Рексхэм. Мне бы хотелось, чтобы вы прекратили преследовать меня таким возмутительным образом.
Дэймон непонимающе вздернул бровь.
— Вряд ли то, что я делаю, можно назвать преследованием.
— Вот как?! Тогда что это, по-вашему? — Девушка взмахнула рукой, указав на их кресла. — Вчера вы своим присутствием изо всех сил мешали нашей прогулке, а теперь еще и это.
— Я полагал, что вы останетесь, довольны местами, с которых так превосходно видно происходящее на сцене. Поверьте, мисс Бланшар стоило больших усилий пойти навстречу моей просьбе. Однако если вы настаиваете, я могу попросить ее пересадить вас на какие-нибудь другие места.
Придя в ярость, Элеонора окинула его негодующим взглядом.
— Вы прекрасно знаете, что уже слишком поздно что-либо менять. Я не хочу устраивать сцен. Но зарубите себе на носу: я не позволю вам расстроить мои планы на будущее, связанные с принцем Лаззарой!
