Впоследствии мне стало известно, что знамя было передано к Могилевский облвоенкомат и что за его сохранение и проявленное при этом мужество Анна Ефремовна Горохова была награждена орденом Отечественной войны I степени.
* * *
К исходу дня 30 июня 2-й гвардейский танковый корпус, наступая в общем направлении на Минск, подошел к Березине и ночью по наведенному мосту переправился через реку южнее Борисова. Когда под гусеницами моего танка заколыхался зыбкий понтонный мост, я вдруг вспомнил, как три года назад мы переправлялись через Березину на лодке… Это было где-то недалеко. Припомнился и старик, перевозивший нас. Мы тогда подарили деду парабеллум.
«Партизанил, наверное, старый», — подумалось мне. А еще вспомнился старик из деревни недалеко от местечка Березине, пасший гусей и угощавший самосадом. Вот бы встретиться и сказать: «Я говорил, дедушка, что вернемся. Вот и вернулись».
Гитлеровцы обстреливали переправу. Высокие султаны воды от снарядных разрывов вырастали то справа, то слева от моста. Я до боли в глазах всматривался вперед. Вскоре зыбкое раскачивание под машиной прекратилось, и я почувствовал, что она идет по твердой почве. Преодолев небольшой подъем, танк оказался на берегу. И тут же прозвучала команда:
— К бою!
Впереди замелькали вспышки выстрелов. Загрохотали разрывы, дождь осколков ударил по броне. Оказалось, что в момент нашей переправы на плацдарм гитлеровцы начали очередную контратаку, стремясь помешать продвижению наших частей вперед. Завязался жестокий бой. Вражеские танки один за другим вырастали из предрассветной дымки, из тумана, гнездившегося в низинах. За ними в атаку шли цепи автоматчиков.
— Вперед! — приказал командир экипажа.
Встречный бой жесток и быстротечен. Я маневрировал, стараясь не подставлять борта под удары танковых пушек гитлеровцев. Первый танк гитлеровцев вышел на нас внезапно. Ствол его пушки стал медленно опускаться, а наш командир что-то медлил.
«Скорее же, скорее!» — хотелось закричать мне. Яркая вспышка на мгновение ослепила меня — так близко был враг. И трудно предугадать последствия, если б за мгновение до того я не потянул на себя левый рычаг механизма поворота. Снаряд скользнул по броне и ушел рикошетом в сторону.
Вот когда я снова порадовался, что шел в этот бой не на «Валентайне», «Черчилле» или еще на какой-нибудь неповоротливой машине. Там бы сманеврировать столь быстро не удалось, да и броня вряд ли выдержала мощный удар в упор.
