— Да, кстати. Я записал тебя на прием.
— К кому?
— В Лондоне. Она вроде бы очень хорошая. Так мне говорили.
— А она… не зубной врач?
— Нет. — Он отвел глаза. — Она тебя… вроде как осмотрит.
— А мне требуется осмотр? — Джин не столько обиделась, сколько удивилась. — И ты меня вернешь, если я окажусь с дефектом?
— Нет, нет, конечно, нет, детка. — Он взял ее за руку. — Просто… ну, так полагается для женщин. То есть теперь полагается.
— Никогда не слышала, чтобы кого-то отправляли в Лондон для осмотра, — сказала Джин почти сердито. — А что делали деревенские жители, когда еще не было железных дорог?
— Это же не то, милая, не совсем то… Ну, дети и вообще…
Настала ее очередь отвести глаза. Господи, подумала она. Но разве не мужчины несут ответственность за это? Разве не это означала «ответственность» в книге? Внезапно она подумала о других словах. «Эрецированный», и «разрыв плевы», и «смазанный слизью». Все это казалось просто ужасным.
— А не можем мы быть просто друзьями? — спросила она.
— Мы уже друзья. Вот почему мы женимся. Когда мы поженимся, мы по-прежнему будем друзьями, но мы будем… женаты. Вот в чем дело.
— Понимаю.
На самом деле она ничего не поняла. И ей стало очень скверно.
— А ты отвезешь меня подышать горным воздухом, если я окажусь с дефектом? — спросила она.
— Сразу же, как позволит рядовой Гитлер, — обещал он. — Сразу же, как позволит рядовой Гитлер.
Из доктора Хедли получился бы замечательный зубной врач, подумала Джин. Она была ободряющей, профессиональной, объясняющей, понятной, дружелюбной и абсолютно жуткой. На ней был белый халат поверх костюма, который вполне сошел бы за офицерскую форму. Она усадила Джин на кушетку и успокоила ее, обсуждая воздушные налеты. Джин это показалось неправильным подходом, и она внезапно сказала:
— Я пришла для осмотра.
— Ну конечно. Осмотр мы проведем сегодня, а примерку на следующей неделе. Я убедилась, что девочки обычно предпочитают не спешить.
— Понимаю.
Какая еще примерка? Господи!
Тут доктор Хедли начала задавать вопросы про Джин и Майкла, и некоторые из них казались чересчур уж подробными.
— А что вы знаете о половом акте? Скажите мне откровенно.
Джин назвала книгу в бордовом матерчатом переплете, ту, которую написала женщина, чья пьеса про страусов начиналась в напряжении и поддерживала его до самого конца.
— Прекрасно. Так что теперь вы уже, наверное, знаете почти все. Всегда полезно почитать заранее. И что вы думаете о половом акте — то есть о нем в общем смысле?
