Это зрелище успокоило его, как бывало всегда. Все шло, как и должно было идти, и он не станет что-либо менять.
Никогда. Как только он вспоминал о пережитых в прошлом году ужасах…
Хью прикрыл глаза. Дугал не понимает, потому что не знает всей правды. Может быть, пора рассказать ему?
Набрав полную грудь воздуха, он повернулся к брату:
— Девочки никогда не рассказывали тебе о своей жизни до того, как приехали сюда? — Дугал покачал головой. — Кларисса водила их по местам, которые дети видеть не должны, и на долгие дни оставляла в крошечных съемных лачугах, где часто совсем было нечего есть. В холодное время они замерзали, а засушливым летом погибали от жажды. Она таскала их из одних грязных меблированных комнат в другие, в развалюхи, в сырые и покрытые плесенью разрушающиеся сельские поместья. Дети были вынуждены находиться среди людей, которые не должны были их окружать. В зависимости от того, кому в этот момент Кларисса продавала себя, их скрывали или демонстрировали, как лошадей на рынке. — По мере рассказа лицо Дугала мрачнело. — Они постоянно подвергались опасности, им редко удавалось вдоволь поесть. Они были лишены мало-мальски нормальной жизни. — Хью стиснул зубы со скрежетом. — Я обращаюсь лучше со своими лошадьми, чем Кларисса со своими детьми. — Дугал молча кивнул. — Когда они приехали сюда впервые, Девон прятала еду и копила запасы под кроватью. Она все еще делает это, хотя с каждым месяцем все меньше. Кристина не умела ни читать, ни писать и вздрагивала от малейшего шума или движения, будто каждую минуту ждала, что ее ударят. Не думаю, что Агги хоть раз в жизни принимала ванну, потому что она кричала благим матом, когда миссис Уоллис и горничная купали ее. Девочки были тощими, покрытыми с головы до ног струпьями и синяками. Вокруг рта Хью обозначились горькие складки. — Когда девочки приехали сюда, я обещал им, что кошмарные дни для них закончились. Мы привыкли к очень простому образу жизни, и теперь они оправились и расцвели.
Выражение лица Дугала смягчилось:
— Они любят этот дом и тебя. И все же я считаю, что Катриона могла бы внести в вашу жизнь свой вклад.
— Я даю девочкам все, что им требуется.
— Кроме матери. В их жизни должна быть женщина, — сказал Дугал мягко. — Это надо всем девочкам. Черт возьми, да и мужчинам тоже!
Хью стиснул зубы:
— У них уже была мать, и она не принесла им ничего, кроме страданий. Для меня на первом месте мои дети, и так будет всегда.
