Возможно, пока он сам будет на нижнем этаже, стоит отправиться на некоторое время в библиотеку, перед тем как лечь спать, а иначе ему едва ли удастся уснуть. Если и было что-то, в чем он нуждался, то именно в глубоком сне, похожем на обморок, особенно когда эта невинная искусительница-жена оставалась в пределах досягаемости. Но утром, когда она проснется…
Он улыбнулся, подоткнул под ней одеяло и, все еще улыбаясь, тихонько вышел из комнаты.
Если вы когда-нибудь окажетесь рядом с Маклейном, не смотрите в его зеленые глаза. Говорят, что от одного взгляда этих глаз женщина попадает к нему в плен и отдает ему сердце. Потому всегда следует быть с ним настороже.
Старая Нора — своим трем любимым внучкам холодным зимним вечером
Часом позже, выйдя из библиотеки, Хью заметил, что дверь гостиной открыта настежь, а внутри мягко теплится свет. Он заглянул туда и остановился при виде пары ботинок на ногах, вытянутых перед камином.
Это были очень хорошие ботинки из мягкой итальянской кожи, поблескивающие лаком, которые обычно можно было видеть в магазинах на Сент-Джеймс-стрит. Их каблуки были изготовлены по-особенному и отделаны серебром, а с белых носков свисали черные как смоль кисточки, что подтверждало мысль о том, что они принадлежат денди. Насколько можно было судить по блестяще сшитым бриджам, и остальная одежда этого человека была под стать обуви и штанам.
Хью вошел в комнату:
— Что ты здесь делаешь? Что случилось?
Мужчина на стуле потягивал портвейн из стакана, который согревал в ладонях.
— Неужто так следует приветствовать родного брата? — послышался томный голос.
Хью помрачнел:
— Где девочки?
— В постели, как им и положено.
— Значит, ничего не случилось?
— Твои дочери в порядке. Даже сейчас они под охраной семерых моих лучших людей.
Хью вздохнул и провел рукой по волосам, приглаживая их:
— Прошу прощения, Дугал. У меня была трудная неделя. К тому же, перед тем как уехать, я получил это письмо…
— Знаю! Оно и меня обеспокоило. Вот почему все мои лучшие люди там. Я никогда бы не допустил, чтобы с племянницами случилась беда.
Хью ухитрился улыбнуться:
— Спасибо. Извини меня за нервозность. — Он огляделся: — Где София?
— Моя милая женушка отбыла в Эдинбург нынче днем, чтобы сопровождать отца к врачу.
— Ред болен?
— У него приступ подагры, но Софи суетится вокруг него, будто он младенец. — Дугал улыбнулся, и его взгляд смягчился: — Она уехала ненадолго. Без меня ей всегда плохо.
— Ты хочешь сказать, когда она расстается с Макфарлан-Мэнором? Никогда не встречал женщины, которая так любила бы свой дом.
