Ох, мои девочки! Вам и невдомек, какие беды может принести мужчина, особенно тот, которому вы безразличны.
Старая Нора — своим трем любимым внучкам холодным зимним вечером
— Что ты имеешь в виду, говоря, что она сбежала? — Тетя Лавиния прижала платок к дрожащим губам. Утопая в розовом диване с бахромой, со своей пышной фигурой, затянутой в шелк цвета тутовой ягоды, она, казалось, вот-вот лопнет. — Это трагедия! — скулила она. — Недавно я зашла в комнату Кейтлин — а я, видишь ли, поселила ее в Голубую комнату, потому что из нее открывается самый лучший вид, — и…
— Тетя Лавиния, пожалуйста, не отвлекайтесь.
— Да-да. Прошу прощения. — Глаза тети Лавинии, обычно веселые, теперь были полны слез.
— Я пошла спросить Кейтлин, что она предпочитает на обед — баранину или говядину. Наша кухарка приготовила и то и другое, потому что по средам она всегда ходит на рынок…
— Тетя Лавиния!
Триона взяла себя в руки и мысленно сосчитала до десяти.
— Прошу прощения, моя дорогая. Как уже сказала, я зашла в ее комнату и увидела… — тетя Лавиния с трудом перевела дух, — что комната пуста.
Триона ждала продолжения:
— И?..
Тетя Лавиния заморгала, по-видимому, разочарованная столь прозаической реакцией:
— И все. Она просто сбежала, и я понятия не имею о том, где она может быть. Поэтому я пошла отдохнуть, прихватив свои нюхательные соли, и попыталась решить, что делать.
— А потом?
— Должно быть, я уснула, потому что, когда проснулась, здесь оказалась ты.
— Но почему ты решила, что она сбежала, чтобы выйти замуж без благословения? Возможно, она просто вышла погулять с друзьями? — спросила Триона.
— О нет! Я узнавала: никто к ней не приходил, никто о ней не спрашивал. К тому же она не брала карету, не просила, чтобы для нее оседлали лошадь. Ничего подобного!
Триона попыталась вспомнить многочисленные письма, полученные ею от Кейтлин за последние несколько недель.
— Кейтлин не прочь пройтись по магазинам. Не могла ли она отправиться на Сент-Джеймс к своей модистке? Или в Британский музей? Она любит зал, где выставлены портреты.
Тетя Лавиния вздохнула:
— О Господи! Я и не подумала о том, чтобы поискать ее. Полагаю, мне следовало это сделать, но раз в записке было сказано…
