Ее страсть была как наркотик. Это не значило, что он не мог уйти, если бы пожелал… Дело было в том, что он не хотел никуда уходить. Что мог еще желать мужчина? Она была изобретательна, сладостна, игрива и полностью завладела его телом и душой. Ни один мужчина не мог бы пожелать большего.
Все шло очень хорошо. Катриона согласилась держаться подальше от его дочерей, и выполняла это условие. Конечно, девочки облегчили задачу, потому что изо всех сил старались не замечать ее. С момента приезда Катрионы это было единственным, что изменилось: девочки становились все более молчаливыми. Было впечатление, что они держатся вместе, стараясь противостоять грядущей буре.
Он вздохнул. Дети должны доверять ему. Он посмотрел с раскаянием на парадную дверь, получше запахнул ворот плаща, под который старался проникнуть холодный ветер. У него не было времени возвращаться домой: появились два жеребенка, и надо было осмотреть их и двух обессиленных родами кобыл.
Триона тоже вздохнула, как только Хью отвернулся. Он на мгновение, на секунду, приостановился, и она подумала, что он хочет вернуться. Неизвестно почему она была настолько в этом уверена, но сердце ее сделало прыжок, а это означало, что, как только он удалится в сторону конюшен, ее настроение резко упадет.
«Вот что ты получаешь за то, что хочешь большего, — сказала она себе. — Учись быть благодарной за то, что имеешь. В этом секрет счастья. У тебя красивый дом и добрые слуги. Девочки вежливы, а Хью…»
Она вздрогнула и потерла руки, повернувшись спиной к коридору и парадной двери.
«Мне не на что жаловаться. По правде говоря…»
Триона остановилась. Поперек лестницы выстроились девочки.
Девон хмурилась из-под упавших на лоб темных волос:
— Где папа?
— Он только что ушел в конюшни.
— Не попрощавшись с нами? — спросила Кристина на одном дыхании. Ее бледное лицо казалось напряженным.
— Может быть, он подумал, что встретит вас после ленча на верховой прогулке.
— Он никогда не уходит, не поцеловав нас, — сказала Девон, и в тоне ее прозвучал укор.
— Наверное, он спешил из-за новорожденных жеребят, — предположила Триона.
Девон с минуту смотрела на нее сверкающими гневом глазами, потом залилась прерывистым смехом.
— Прошу меня простить. Право же, это не имеет значения.
— Новые жеребята? — спросила Агги с интересом и воодушевлением, сбегая вниз по лестнице. — И сколько их?
Катриона улыбнулась, видя ее нетерпение:
— Двое.
Агги захлопала в ладоши:
— Он не сказал, ожеребилась ли уже Клеопатра?
