Проходя мимо хижины Рикки, Джордан было замедлил шаг, но уловил легкое движение внутри и отвернулся. Им все еще владела ярость, которой он сам не понимал; в подобном состоянии ему было бы трудно не только вести щекотливый разговор, но даже думать логично. Надо прежде самому во всем разобраться, а уж потом заняться мальчиком.
Распростершийся на кровати Рикки “слушал”, напрягая все силы. Вудмен в душе не одобряет эту поспешную экспедицию. Отлично. Старина Джо, по-видимому, отдает себе отчет в том, что сейчас он не в состоянии мыслить разумно. Тоже хорошо. На секунду Рикки испытал сожаление, что последнюю неделю сторонился отца. Даже если Джордан не сожжет Дерево бластером тут же на месте, Собратьям по-прежнему будет грозить смертельная опасность. Впервые с той минуты, когда он понял, чего от него хочет Длинный Меч, Рикки усомнился в своих возможностях. Согласятся ли взрослые спокойно его выслушать? Так ли уж на самом деле отличаются старина Джо, Вудмен, мисс Эллен и все остальные от Коры, Камильо и их знакомых, которые даже не пытались понять?
Нет, есть только один способ спасти Собратьев от гибели, и еще не известно, окажется ли он действенным. Но другого выхода нет. И он сам виноват, что не рассказал Джо обо всем раньше. Он вел себя как маленький: хотел подольше насладиться, своей, тайной. Ну, ничего, теперь он все поправит, если только его предположение верно… Но уж тогда все пойдет прекрасно, гораздо лучше, чем прежде! Если повезет, его хватятся не раньше, чем через несколько часов. К тому времени он, наверно, успеет все сделать, а тогда можно будет связаться с лагерем по радиотелефону и объяснить, где он и что произошло.
Рикки уже углубился в лес, когда Джордан попросил Вудмена подождать и заглянул в лабораторию почвоведения.
— Эллен, я велел Рикки не выходить из хижины. Я… у нас вышло небольшое недоразумение. Сейчас ему лучше побыть одному, но, может быть, через час вы заглянули бы к нему посмотреть, как он там?
— Конечно, Джон. Но что…
— Сейчас у меня нет времени объяснять. Спасибо, Эллен. До свидания.
Хотя в лесу не было кустарника, ветки деревьев сплетались так густо, что внизу царила почти полная темнота, и идти приходилось медленно. Джордан, шагая за Вудменом, почувствовал, что его гнев угасает, сменяясь глубокой угнетенностью. В каком свете он показал себя — и как отец, и как руководитель экспедиции? Особенно нелепым было его поведение сейчас. Рассказ Вудмена не давал никакого повода для такой спешки. И, во всяком случае, ему следовало бы задержаться и узнать, что хотел сказать Рикки, — теперь, когда раздражение прошло, он уже не сомневался, что за испугом мальчика крылось что-то непонятное. Если бы можно было повернуть назад, не поставив себя в еще более дурацкое положение, он предпочел бы возвратиться в лагерь и спокойно расспросить Рикки.
