— Ка-ка… — сказал Витя, и Ардабьев, вспомнив инструкции его отца, вопросительно покосился на маму, но она спала глубоким ровным сном. Ка-ка, — настойчиво повторял Витя.
«Что же делать?» — лихорадочно подумал Ардабьев.
Он встал с Витей на руках, пошел к туалету. Вдвоем там было тесно и неудобно. Ардабьев поставил Витю на край умывальника и стал снимать с него штанишки, путаясь в лямочках и пуговицах. Под штанишками были пеленки. Ардабьев, поднеся Витю попкой к лицу, понюхал пеленки. От них, кажется, ничем не пахло. В это мгновение только притворно притаившийся Витя успел схватить с умывальника флакон с цветочным одеколоном и грохнул его об пол, так что пол покрылся стеклянным крошевом.
— Ну зачем же так, Витя? — укоризненно сказал Ардабьев.
— Ка-ка, — ответил Витя.
Ардабьев оттянул пеленки и осторожно засунул под них руку. Пеленки были сухими.
— Молодец, Витя… — сказал Ардабьев. — А я думал, что ты сигнализируешь своим «ка-ка» только постфактум… Ну-ка, давай попробуем поработать… — Ардабьев размотал пеленки, аккуратно повесил их на полотенце и поднял Витю над унитазом.
— Ну-ка, покряхти, Витя… — сказал Ардабьев. — Это помогает…
Витя недоуменно взглянул на Ардабьева, не поняв его.
— Вот так… — сказал Ардабьев и закряхтел, показывая.
Витя понял и тоже старательно закряхтел, жмурясь от удовольствия новых, исторгаемых им звуков.
Сначала из его розового краника полилась тоненькая прозрачная струйка, попав не в унитаз, а прямо на джинсы Ардабьева.
— Хорошее начало, Витя… — одобрил его усилия Ардабьев. — Теперь переходим к более серьезному делу… Сгруппируйся и действуй… На тебя смотрит все человечество…
Витя понял важность исторического момента и сгруппировался. В унитаз что-то зашлепало.
— Браво, Витя! — оценил его работу Ардабьев. — Народы мира тебе аплодируют!
Ардабьев вымыл Витину пухлую попку, протер ее туалетной бумагой и неловко стал заворачивать его в пеленки. Кое-как завершив этот сложный процесс, Ардабьев надел на Витю штанишки, пристегнул лямочки и вдруг с ужасом увидел, что Витя вдумчиво ест мыло, ухваченное им с умывальника.
— Разве это вкусно, Витя? — покачал головой Ардабьев, отбирая мыло.
Витя оглушительно заорал, недовольный пресечением порывов его души. Дверь туалета уже несколько раз дергали, все настойчивей.
— Минуточку… — растерянно закричал Ардабьев, отдирая Витю от ящика с туалетной бумагой, которую он с дикарскими криками стал швырять в воздух.
Ардабьев встал на колени, сметая осколки флакона в туалетную бумагу и задыхаясь от тошнотворного цветочного запаха. Поднявшись, Ардабьев еле успел оттащить Витю от унитаза, куда он, любопытствуя, пытался засунуть свою белокурую ангельскую головку. Дверь туалета уже не дергали, а сотрясали. Открыв дверь, Ардабьев едва протиснулся с Витей на руках сквозь мрачно переминающуюся очередь. В проходе Витя, яростно болтая ногами, сбил своим сандаликом очки с носа человека, увлеченно читающего журнал «Здоровье».
