Прибытие автодрезины здесь было событием. К ним навстречу спешила дежурная по станции, полная, высокая женщина в фуражке с красным верхом, надетой поверх ситцевого платка. Узнав, что приезжим нужен Прокопий Макасов, она облегченно вздохнула и, указав запачканным фиолетовыми чернилами пальцем на строение за вокзалом, сказала:
— Рыбак, стало быть! Вон в третьем пакгаузе! — Затем неожиданно резко крикнула высунувшемуся в окно старенького маневрового паровоза машинисту: — Давай порожняк с третьего на пятый под щебенку! — и пошла к станции.
Внутри пакгауза, в маленькой конторке, возле весов, они нашли Макасова, высокого, худого мужчину с бородой и усами, порыжевшими от курения.
Выслушав Данченко, он подробно пересказал все то, что уже было известно из материалов следствия, затем запер пакгауз и повел их к озеру по узкой, едва заметной тропинке, вьющейся между сосен и больших каменных валунов.
Озеро оказалось глубоким вытянувшимся эллипсом, метров в триста длиной и в сто шириной.
— Скажите, — спросил капитан, — кроме вас, здесь, в поселке, еще кто-нибудь рыбачит?
— Летом ребятишки балуют, а зимой на подледный лов любителей нет, один я рыбачу.
— Зимой вы всегда рыбачите в одном месте?
— Всегда. Потому я здесь рыбу мотылем прикармливаю, а иной раз овсом пареным. Да и лед на озере толстый, другой раз с аршин бывает. В новых местах лунки долбить накладно.
— Стало быть, на всем озере одна ваша прорубь? — допытывался Данченко.
— Одна. За водой сюда ходить далеко. Да у нас в поселке водоразборные колонки есть.
— А скажите, товарищ Макасов, вы рыбачите зимой часто?
— Работа не позволяет, больше по выходным.
— Не помните, когда вы здесь утопленника обнаружили?
— Как не помнить, девятого января, аккурат в воскресенье, — ответил Макасов, ловко сворачивая пожелтевшими пальцами большую цыгарку самосада.
— А перед этим вы когда рыбачили, второго? — спросил Данченко.
— Когда, говорите, я перед тем рыбачил? Двадцать шестого декабря в аккурат первый раз пешней потрудился…
— Значит, первый раз вы прорубили прорубь двадцать шестого декабря?
— Выходит, так, — согласился Макасов, попыхивая цыгаркой.
Не понимая, чего добивается Данченко, Чесноков слушал их диалог со все возрастающим раздражением.
— А с двадцать шестого декабря по девятое января вы не рыбачили и на озере не были, так?
— Выходит, так.
— А как скоро прорубь опять замерзает?
— У нас морозы крепкие. Пяток дней пройдет, глядишь, лед с пол-аршина, топор не берет, опять пешней долбить приходится…
