Жилин встал, плотно закрыл окно, задернул портьеру и, взяв блокнот, с карандашом в руке попытался разобраться в той путанице, которая создалась в связи с этим новым открытием:
«1. Евсюков подслушал беседу Родина с майором Комовым, — писал подполковник.
2. Пользуясь бесспорным алиби (он находился на гауптвахте), Евсюков отлучился в город и убил Родина.
3. Страхуя себя на тот случай, если его отлучка станет известной, перед выездом в город и после возвращения Евсюков заходит в санчасть к Ярцевой. При наличии мотоцикла все это он мог успеть сделать.
4. Чтобы отвести от себя подозрение в том, что он именно тот человек, о котором говорил Родин майору, Евсюков пускает в оборот легенду о подаренных ему сигаретах «Астра» и анонимной записке. Записку он пишет сам…»
— Нет, черт возьми. Это какая-то чепуха! — сказал вслух подполковник и закурил папиросу.
«Во время ареста на гауптвахте Евсюков был одет по форме, а рабочий Мякишев уверяет, что человек, подстрекавший его расправиться с Родиным, был одет в серый костюм», — вспомнил Жилин.
Докурив папиросу, Жилин потушил ее и долго скручивал окурок в тугой комок. Неоднократные попытки логически осмыслить этот новый факт не привели ни к чему. Подполковник вызвал посыльного и направил его в роту связи.
Через несколько минут в кабинет вошел рядовой и доложил:
— Товарищ подполковник, рядовой роты связи Имашев прибыл по вашему приказанию!
Это был смуглый, широкоскулый парень с темными лукавыми глазами. Говорил он с сильным узбекским акцентом.
— Рядовой Имашев, вы дали показание, что, придя в санчасть для очередной инъекции пенициллина, застали в процедурной техник-лейтенанта Евсюкова. Так?
— Так, товарищ подполковник.
— Садитесь, Имашев, — подполковник указал ему на кресло возле стола. — Вспомните и подробно расскажите все, что вы увидели в санчасти.
В связи с болезнью Имашев все еще был освобожден от несения службы, он скучал в казарме, и вызов к подполковнику Жилину оказался для него неожиданным развлечением. Уловив, что от него требуется, он улыбнулся и сказал:
— У меня рука совсем пропал, вот такой большой стал. Доктор написал: каждый два часа иголку колоть. Я восемь часов ходил колол — сестра один был, я десять часов ходил колол, смотрю — лейтенант Евсюков сидит. Я лейтенант приветствовал, иголка колол, потом уходил.
— Техник-лейтенант Евсюков был одет по форме? — спросил подполковник.
— Точно, по форме, товарищ подполковник.
— Рядовой Имашев, вы видели в процедурной лейтенанта Евсюкова точно в десять часов или вы могли во времени ошибиться?
