Однако не будем забегать вперед и обсуждать раньше времени венерианские проявления в парном союзе. Прежде всего нужно понять, каков для человека главный источник венерианской энергии, и ответ на этот вопрос во всех религиях один и тот же: это — Бог. Человек любит кого-то (мать, жену, ребенка, друга, возлюбленную) или что-то (родину, местность, профессию, идею) в той мере, в которой Бог являет ему Себя через объект любви — но являет скрыто, особой (венерианской) эманацией, и она заставляет человека трепетать, поднимаясь на волнах блаженства, восклицая: "О, сколь ты прекрасен!" — но всегда по поводу конкретного человека или объекта, за которым Бог Сам по Себе тщательно скрывается. Прекрасное описание подобного переживания приводит Бхагаван Шри Раджниш в книге "Истинный мудрец" (толкования хасидских притч):
"Вы, должно быть, слышали о знаменитой гончей Рин Тин Тине. Ее тренера попросили описать Рин Тин Тина. Он попытался это сделать, но свойства собаки были столь неописуемо прекрасны, что ему никак не удавалось их описать. Так что он экал, мекал и, наконец, сказал: "Рин Тин Тин — это Бог в образе пса!"
Иногда, при сильном включении венерианских потоков объектом любви становится весь внешний мир целиком, и это переживание является центральным во многих религиях, исповедующих принцип "Бог есть любовь".
* * *
Здесь автор хочет сделать небольшое отступление и высказать свои соображения по поводу поисков Бога, проявляющегося в любви (путь бхакти-йоги). Истинное ощущение невидимого Божественного присутствия в чем бы то ни было: любимом человеке или идее, привычном ландшафте или грозовом горизонте, — прежде всего естественно и ненасильственно. Я не заставляю себя их любить: скорее, наоборот, я чувствую, как неизреченная Божественная любовь неуправляемым потоком льется через них на меня, буквально разрывая мое сердце, которое пытается ответить встречным чувством и оказывается явно, очевидно не в силах этого сделать, настолько поток Божественной радости и ликования по моему адресу превосходит все то, что я, со своими слабыми силами и трепещущим как овечий хвост сердцем, могу предложить миру.
Поэтому столь характерные для эпохи Рыб призывы к любви, происходящие как от религиозных, так и мирских морально-нравственных проповедников, по сути своей если не демагогичны, то во всяком случае, совершенно не учитывают природы венерианской энергии. Даже рассуждая с чисто богословских позиций, совершенно очевидно, что я могу полюбить кого-либо или что-либо, то есть увидеть за данным объектом Бога, только в том случае, когда Он сам захочет явить мне Себя через этот объект, так что даже если я очень захочу возлюбить нечто, но Его воли на это не будет, то я в лучшем случае честно признаю свою неудачу, а в худшем — стану предаваться более или менее изощренному самообману, выдавая самому себе за любовь чувства и переживания, не имеющие к ней никакого отношения.
