Помню, как было в тот день: я спустился с чердака и пошел в кухню делать себе бутерброды. Глаза щипало от слез, я дал себе слово, что даже не прикоснусь к козлятине. Мать как раз готовила из нее жаркое, и весь дом был полон вкусным запахом. Когда я искал в шкафу хлеб, мать вздохнула и сказала с укором:
— И что с тобой будет дальше в жизни, если ты теперь готов глаза себе выплакать из-за козла, от которого были одни сплошные неприятности!
Я огрызнулся, мол, люди хуже волков, или вроде того. Она стояла у плиты — моя красивая мама в фартуке в горошек — и трогала вилкой в жаровне куски мяса нашего Мёку, а выражение лица у нее при этом было такое, словно она собирает цветочки! Мать достала из холодильника масленку и протянула мне со словами:
— Ох ты, бедняга!
Это меня еще больше рассердило. Я выпалил:
— До сих пор ты сама кормила Мёку с ладони, а теперь… Волк задирает чужой скот, а человек первым делом жрет своих друзей!
Мать рассмеялась, попыталась меня погладить, но я уклонился, и тогда она посоветовала:
— Пойди-ка лучше посмотри, кто в комнате!
По доносившемуся оттуда шуму разговора я уже давно понял, что к отцу приехал дядя Каупо и еще кто-то чужой. Но мне было известно, что мать, как и я, не считала визиты Каупо к нам особенно радостными событиями, по случаю которых вся семья должна сбегаться, радостно восклицая.
— Иди, иди, — подгоняла меня мать. — Там есть кто-то, кто наверняка тебе понравится!
Я заглянул в приоткрытую дверь и увидел мужчин, сидящих за кофейным столом, а на коленях у незнакомого мне дяденьки — маленького розового щенка, зевавшего как раз в тот момент широко и деловито. Ух ты, какой он был занятный! Я оторопел, даже чуть не поперхнулся бутербродом.
— Поди-ка, поди-ка сюда, Олав-парень! — крикнул Каупо. — Поди сюда и заставь своего отца взяться за ум.
Я поздоровался и остановился у стола, свесив руки, а рот мой был набит бутербродом. И я ничего не видел, кроме этого щенка с носом-кнопочкой, этого комочка шерсти с сонной и забавно-серьезной мордочкой.
— Возьми, возьми в руки, — предложил незнакомец. Щенок был теплый и мягкий, казалось, от него попахивает рыбьим жиром, и шевелился он сонно и беспомощно.
— Правда, роскошная барышня? — спросил Каупо, закуривая сигарету.
Я кивнул, ожидая со страхом, что незнакомец вот-вот скажет: «Ну, давай щенка обратно, чего ты его мучаешь?» По тот мужчина только посмеивался и говорил:
— Собак собака узнает издалека!
— Видишь, парень, от какой красавицы твой папаша отказывается? — Каупо покачал головой. — Раз в жизни такое счастье дается в руки, а он… Слушай, парнишка Олав… э-э, да ты, похоже, хныкал, глаза-то красные, как у кролика!
