Тьфу! Я выплюнул травинку. Нет, такой конец мне не подходит, он больше подходит девчонкам, которые в любом возможном и невозможном случае взвизгивают: «Ой, я умираю!»
Но тут же мне в голову пришла прекрасная литературная мысль: внезапно открывается дверь комнаты, нет, дверь палаты, вбегает сеттер — худая, взъерошенная Леди, а кусок золотой цепи толщиной с предплечье болтается на ошейнике. Собака бросается к кровати, на которой почти неподвижно лежит мальчик, и лижет его лицо. Мальчик открывает свои лихорадочно поблескивающие глаза, видит собаку — и сразу же румянец появляется у него на щеках. «Олав, ты жив!» — восклицают отец и мать в один голос. Отец достает из портфеля и дает собаке кость… нет, лучше пусть это сделает доктор, отцу не подходит навещать умирающего сына с обглоданной костью… Да, врач протягивает изголодавшемуся, измученному сеттеру кость, говоря: «Произошло медицинское чудо. Собачья шерсть, вызывающая у некоторых особей тяжкую аллергию, подействовала на этого пациента оздоровляюще. Если позволите, напишу о данном случае статью в „Сяде“ и „Пионерскую правду“».
Вдруг я заметил, что, взволнованно повизгивая, Леди скребет землю под туей. Это мгновенно вернуло меня в действительность.
— Тубо, Леди! Тубо, тубо!
Увести Леди от разрытой земли у деревца оказалось очень трудно. Вероятно, Леди нашла под туей кротовую нору с особенно притягательным запахом. Собака села у моих ног, но не отрывала глаз от места, где только что рыла. «Еще бы поскрести разок-другой, и этот роскошный зверек был бы у меня в зубах!» — говорил ее огорченный взгляд.
Но… таким фантазированием я и раньше навлекал на себя неприятности. Весной, когда наш класс ходил сажать совхозную картошку, мы с Пилле оказались на соседних бороздах. Конечно, и Леди где-то услыхала, что я не сижу в классе, а хожу по картофельному полю неподалеку от дома, и в моей компании не хватает ее — верной собаки.
Мы как раз ждали трактор, который должен был проложить новые борозды, поскольку проложенные раньше борозды мы быстро засадили. Прибежала Леди и стала ждать вместе с нами. И тут Пилле рассказала про одну немецкую овчарку, которая в городе каждый день ходит к киоску и приносит оттуда газеты своему хозяину. Лейли сказала, что такое можно увидеть только во сне и на картинках в книжке. Тогда Мадис рассказал про живущего в большом городе пса, который каждый день один ездил в трамвае в другой конец города к пивному павильону, куда привык ездить вместе со своим бывшим хозяином. Рассказу Мадиса сначала никто не поверил, но, когда Мадис уточнил, что это была бывшая собака Гитлера, привезенная после войны из Германии и переобученная, некоторые все же поверили.
