Пистолет, из которого застрелилась девушка, лежал на столе. Следователь взял его, проверил обойму без двух пуль, спросил:
— Откуда оружие?
И посмотрел на поручика. Тот удрученно кивнул:
— Да, моя вина. Китель и кобуру снял здесь, когда еще пили чай. Потом пошел отдохнуть и забыл, оставил на стуле. Да и кто бы мог предположить такое! — Он схватился за голову и замотал ею со стоном.
Следователь, наконец, прекратил свое мерное вышагивание от стены к стене, сел на диван, пригласил:
— Присаживайтесь, господа.
Дмитрий опустился рядом с ним, поручик пристроился напротив на стуле. Раскрыв портсигар, следователь протянул его свидетелям, но они оба отказались. Тогда, закурив сам, он щелкнул крышечкой миниатюрной пепельницы, вправленной в портсигар, стряхнул туда пепел. Поплывшее над ним облачко дыма напомнило Дмитрию другое, пахнущее порохом, которое он увидел над Женей за миг до ее выстрела. Следователь откинулся на спинку дивана, раздумывая, потом кивнул Дмитрию:
— Я не сразу узнал вас, господин Кандауров, вы ведь племянник Викентия Павловича Петрусенко?
— Да, господин Никонов, — Дмитрию было немного неловко. Он следователя узнал сразу: встречались и в кабинете дяди и вообще в коридорах полицейской управы. Но сам напомнить об этом постеснялся, посчитал, что будет не к месту. А вот теперь оказался вроде бы в лучшем, более выгодном положении, чем поручик. Правда, и тому ничего не грозило: показания Дмитрия, то, что он видел своими глазами, снимали всякие подозрения. Следователь, тоном уже более мягким и раздумчивым, спросил:
— Как вы думаете, отчего она могла так поступить? Ведь молодая, красивая девушка. И личная жизнь вроде бы устраивалась.
Он искоса глянул на поручика. Тот с силой сжал переплетенные пальцы, кивнул:
— Да, я замечал, что она последнее время очень угнетена. Стала нервной, пугливой. Но тут загадки не было: увидеть такое, что ей пришлось… Убийство на глазах… Не каждый мужчина сможет остаться спокойным, а она такая хрупкая, впечатлительная…
— О чем вы, что за убийство?
— Зинаида Калугина, — быстро сказал Дмитрий, — была ее подругой. Работали вместе, в одной комнате.
— Вот как, — протянул следователь, кивая головой. — Это нашумевшее дело… Теперь припоминаю: Евгения Радзилевская проходила свидетелем.
— Это было ужасно, — воскликнул поручик. — Мерзавец убил Зину у Женечки на глазах. Она потеряла сознание. А потом я за ней несколько дней как за маленьким ребенком ходил — так она была слаба от потрясения. Но я не сомневался, что все забудется со временем, сгладится. Две недели прошло, казалось, она уже приходит в себя. И вот — что за несчастье?
